Увести у Строгановых в очередной раз титул из-под носа — это дело принципа, дело чести. Но изменить расположение государя непросто.

— Думаешь, у нас есть шансы так их осадить? — озадачилась Дарья.

— Конечно, — фыркнул Василий Павлович, как будто речь шла о лузганье семечек, а не втаптывании политического оппонента в навоз. — Строгановы хоть и пытаются изобразить из себя аристократов и тянутся к титулу, но до сих пор не уяснили одного. Быть благородным — это не просто иметь повышенные льготы и блага, это еще и честь, воспитание, обязанности. Стоит только случайно просочиться тому факту, что наследник рода развязал финансовую войну против девчонки из небогатого рода, кто после подобного станет воспринимать Строгановых всерьез? А если род нельзя воспринимать всерьез, то как давать ему титул или вести дела? Да, у них высокий запас финансовой прочности, он покроет эти репутационные издержки. Но на титул рассчитывать уже будет нельзя.

Княжна Демидова улыбнулась так хищно, что если бы кто-нибудь сейчас ее увидел, подумал бы, что столкнулся с Хозяйкой Медной горы.

— И это прекрасно, — произнесла девушка.

Особняк рода бояр Нарышкиных, боярышня Мария Нарышкина

— Господи, как они мне надоели! — прикрыл ладонью глаза Виктор Сергеевич, выслушав бойкий рассказ дочери об инциденте со Строгановым.

Противостояние Строгановых и Демидовых периодически выходило на новый виток, но сейчас это сложно было даже назвать противостоянием. Скорее — идиотизмом. Ну, или, в случае с Александром Мирным, — самоубийством.

— У Федора запасной наследник, что ли, появился, — недовольно пробормотал боярин. — Вот скажи мне, Маша, почему я вечно должен краснеть перед государем за каждого родовитого дебила в нашей стране? Мне его теперь что, денно и нощно караулить, чтобы Строганов не пересек черту закона, Мирный не пересек весь их род, а государь не пересек мою карьеру? Идиоты…

Мария сочувственно вздохнула, полностью разделяя негодование отца. Правда, в отличие от боярина Нарышкина, ее это все касалось опосредованно. Из чистой женской солидарности.

Мария, конечно, обрела счастливое равновесие с Меншиковым, но вполне себе живо представляла, каково это, когда неприятный мужчина за тобой ухаживает. И хуже того, начинает угрожать после отказа.

Боярышне хотелось лично выцарапать глаза Строганову, настолько сильным было ее негодование. Собственно, именно это и заставило ее рассказать отцу о произошедшем под видом «Папа, сегодня такая смешная история приключилась!».

— Ладно, — вздохнул Виктор Сергеевич, доставая телефон из кармана. — Спасибо, доченька, за свежие сплетни, а теперь мне надо сделать пару звонков. Иначе скоро мне придется пытаться объяснить государю, почему у нас в стране на один род промышленников меньше.

Нарышкина понятливо кивнула и вышла из отцовского кабинета. А как вышла, так расплылась в довольной улыбке. Если какие-то там самовлюбленные напыщенные мужики думают, что женщина в современном мире — это все еще элемент интерьера, их ждет очень неприятный сюрприз.

Конечно, ни одна аристократка не будет лично ломать кости обидчику на дуэлях. Но иногда пара невзначай оброненных фраз опаснее прямого столкновения.

Москва, Акционерное Общество «Неевклид», Илья Алексеевич Лобачевский

Илья Алексеевич Лобачевский считал себя если не монополистом, то безусловным лидером ИТ-отрасли. Его компания отхватывала самые жирные госзаказы, сжирала самые перспективные молодые компании и на самом деле весьма неплохо конкурировала с прочими иностранными конторами, время от времени выдавая прорывные технологии.

И тут какие-то слесари-шахтеры решили зайти на его территорию!

— Ты общаешься со Строгановым-младшим? — спросил Илья Алексеевич зашедшего в его кабинет на послеобеденный кофеек сына.

Андрей покачал головой:

— Мы не представлены, — ответил он. — Пожалуй, видел его пару раз на общих светских мероприятиях, но на этом и все. А что?

— Они начали скупать всех айтишников на рынке, — недовольно пояснил мужчина.

— Решили усилиться автоматизацией? — предположил сын.

— Нет, они создали новую компанию с юридическим адресом в Москве, сняли офис и как будто решили поконкурировать с нами. Иначе зачем им создавать вакуум на рынке? — пояснил Лобачевский-старший.

— Пф, — отмахнулся Андрей. — Для нас это не проблема. У нас укомплектован штат и, с учетом ротации между проектами, ближайшие несколько лет сильного расширения не потребуется.

Отец взглянул на сына с неодобрением.

— Андрей, если ты будешь ограничиваться планированием в пару лет, то пустишь наш род по миру, — недовольно проговорил Илья Алексеевич. — Если Строгановы не захлебнутся в первый год, а с такой-то финансовой прочностью они не захлебнутся, то это может оказаться неприятной проблемой для нас. И, главное, я не понимаю, в чем смысл…

Андрей, кажется, понимал, но прежде чем обсуждать это с отцом, ему бы хотелось самому обдумать, какую выгоду может извлечь род Лобачевских из этой ситуации. И для себя лично.

— Может быть, все же самое время открыть стажерскую программу? — предложил юноша. — Студенты дешевые, их можно закабалить долгими контрактами и вырастить годных специалистов.

Он уже не первый год предлагал отцу ввести стажерскую программу, но тот отмахивался, ссылаясь на свои позиции на рынке. И вот теперь придется шевелиться — монополия кончилась. Строгановы-то, может, и не выживут, а вот компания Мирного точно заставит Лобачевских подвинуться.

Но, в отличие от отца, Андрей не боялся конкуренции. Потому что именно в ней всегда будут рождаться лучшие продукты. И для парня это было важнее упущенной прибыли.

Бойцовский клуб, Александр Мирный

Сегодня начинался турнир.

Я обходил свой клуб, кивал прибывающим гостям, с кем-то перекидывался парой слов, наблюдал за сотрудниками, оценивал результат работы Афины и ловил настроение толпы.

Люди были воодушевлены, возбуждены, и в воздухе витал восторг тех, кто смог попасть в мой клуб. Статус места действительно повысился — это было заметно и по внешнему виду посетителей, и в царившей атмосфере, и в размерах ставок.

Изменилось многое, кроме одного — клетки в центре зала.

И сегодня мы готовы были открыть турнир неплохим шоу.

— Дамы и господа, мы рады приветствовать вас в Бойцовском клубе на первом всероссийском турнире по боям без правил! — грохнули динамики голосом Афины.

В клетку высыпала дюжина плохо одетых девиц и принялась извиваться под короткий трек.

— Мы покажем вам несколько профессиональных боев, чтобы вам было с чем сравнить! — продолжала Афина заводить толпу.

Первыми мы выпустили Паука с еще одним парнем, которого откуда-то из бесконечного списка должников Грифа выцепила Афина. Они были одинаковой комплекции, одинаковых боевых навыков, участвовали в примерно одинаковом количестве драк со ставками. Но что-то мне подсказывало, что милая девушка не просто так выбрала именно этих двоих на открытие сезона.

И как только грохнуло «БОЙ!», я имел удовольствие в этом убедиться вместе со всем ахнувшим залом.

Эти двое, войдя в клетку с видом равнодушным и отстраненным, вцепились друг другу в глотку, как дикие звери, стоило только начаться бою. Причем