— Ну ты даешь!

— Люди, которые якобы что-то хотели тебе сказать, на самом деле заинтересованы в совместном бизнесе. Поездка в джунгли была проверкой их кредитоспособности.

Они идут к парковке через туннель, забитый целым кланом жителей Юго-Восточной Азии в причудливых головных повязках. Возможно, это весь сохранившийся генофонд некой малочисленной горской народности. Их скарб в огромных коробках, завязанных розовой синтетической лентой, покачивается на багажных тележках.

— Проверка кредитоспособности… — Рэнди злится, когда настолько не поспевает за Ави, что вынужден повторять его фразы.

— Ты помнишь, как вы с Чарлин покупали дом и представитель банка-кредитора приезжал на него взглянуть?

— Я купил его за наличные.

— Хорошо, но, как правило, прежде чем банк выдаст ипотечную закладную, их человечек приезжает осмотреться на месте. Не очень тщательно, просто убедиться, что дом и впрямь стоит там, где должен быть по документам, и все такое.

— И ради этого я ездил в джунгли?

— Да. Некоторые потенциальные, ну, скажем, участники проекта доводят до нашего сведения, что владеют золотом.

— Я не совсем понимаю, что в данном случае означает слово «владеть».

— Я тоже, — сознается Ави. — И ломаю себе голову.

Вот, значит, почему он хмурился в аэропорту.

— Я думал, они просто хотят его продать, — говорит Рэнди.

— Зачем?

— Чтобы обналичить. Купить недвижимость. Или пять тысяч пар обуви. Или что еще.

Ави разочарованно морщится.

— Ой, Рэнди, по отношению к Маркосам это все полная фигня. Золото, которое тебе показали, — мелочь на карманные расходы по сравнению с тем, что добыл Маркос. Люди, отправившие тебя в джунгли, — шестерки его шестерок.

— Ладно. Считай, что пролучил сигнал SOS, — говорит Рэнди. — Мы с тобой вроде бы обмениваемся словами, но я понимаю все меньше и меньше.

Ави открывает рот, чтобы ответить, однако тут срабатывает сигнализация автомобиля тотемистов. Не зная, как умилостивить машину, они толпятся вокруг и улыбаются. Ави и Рэнди прибавляют шаг и проходят мимо.

Ави резко тормозит и расправляет плечи, как будто его одернули.

— Кстати о непонимании… Тебе надо связаться с этой девушкой, Ами Шафто.

— Она что, тебе звонила?

— В ходе двадцатиминутного телефонного разговора они с Киа слились в полном экстазе, — говорит Ави.

— Охотно верю.

— Они не просто познакомились. Такое впечатление, что они знали друг друга в прошлой жизни и теперь вновь обрели после долгой разлуки.

— Ага. И что?

— Теперь Киа считает своим священным долгом выступать объединенным фронтом с Америкой Шафто.

— Все сходится, — кивает Рэнди.

— В качестве эмоционального адвоката и защитника Ами Киа довела до моего сведения, что мы, корпорация «Эпифит», должны отнестись к Ами со всем вниманием и заботой.

— И чего Ами хочет?

— Вот это я и спросил, — говорит Ави, — и тут же пожалел о своем вопросе. То, что мы… что ты должен Ами, настолько очевидно, что сама просьба высказать это словами… просто…

— Груба. Нечутка.

— Жестока. Топорна.

— Совершенно прозрачная детская попытка…

— Уйти от ответственности за содеянную подлость.

— Полагаю, Киа закатила глаза. Губы ее скривились.

— Она набрала в грудь воздуха, как будто хотела вправить мне мозги, но потом передумала.

— Не потому, что ты ее начальник. А потому, что ты все равно не поймешь.

— Просто это одна из тех несправедливостей, с которыми вынуждена мириться каждая взрослая женщина…

— Знающая суровую жизнь. Ага, — говорит Рэнди. — Ладно, скажи Киа, что ответчику передали претензии ее клиентки…

— Тебе их передали?

— Хорошо. Мне очень основательно намекнули, что у ее клиентки есть претензии, и дали понять, что ход за мной.

— И мы можем рассчитывать на временную приостановку боевых действий на то время, пока ты готовишь ответ?

— Да.

— Спасибо, Рэнди.

«Рейнджровер» Ави припаркован в самом дальнем конце последнего этажа парковки. Примерно двадцать пять пустых парковочных мест создают вокруг него буферную зону безопасности. Когда Рэнди и Ави примерно на середине оборонительного рубежа, фары начинают мигать, и слышно, как набирает мощность система сигнализации.

— «Рейнджровер» засек нас доплеровским радиолокатором, — торопливо объясняет Ави.

«Рейнджровер» вещает голосом Гудвина великого и ужасного, возвышенным по уровню децибел до гласа из неопалимой купины:

— Вас заметил Цербер! Пожалуйста, измените курс!

— Не могу поверить, что ты купил такую штуку, — говорит Рэнди.

— Вы нарушили оборонительный рубеж Цербера! Отойдите назад! Отойдите назад! — продолжает «рейнджровер». — Вооруженная опергруппа приведена в боевую готовность!

— Это единственная криптографически надежная система звуковой сигнализации, — говорит Ави, как будто этим все сказано. Он вынимает брелок для ключей, размером, формой и числом кнопок похожий на пульт к телевизору, вводит длинную цепочку цифр и обрывает голос на середине фразы о том, что их записывают на цифровую видеокамеру, работающую в близинфракрасном диапазоне.

— Обычно он так себя не ведет, — говорит Ави. — Я поставил его на максимальную бдительность.

— Чего ты боишься? Что кто-то угонит твою машину и страховая компания купит тебе новую?

— Да пусть бы крали. Хуже, если в автомобиль подложат бомбу или, еще хуже, поставят «жучка» и будут слушать все мои разговоры.

Ави везет Рэнди вдоль Разлома Сан-Андреас к себе домой, где Рэнди перед отлетом за границу оставляет машину. Жена Ави, Дебора, у гинеколога на плановом осмотре по беременности, дети либо в школе, либо гуляют с тандемом двужильных еврейских нянь. Чтобы работать няней у Ави, нужно иметь душу советского десантника-афганца в теле цветущей восемнадцатилетней девушки. Дом полностью отдан детям. Столовая превращена в казарму для нянь с грубо сколоченными деревянными нарами, гостиная заставлена кроватками и пеленальными столами, а в каждом квадратном сантиметре дешевого ворсистого ковра застряли двадцать — тридцать блесток конфетти, извлечь которые при всем желании можно только по одной, путем индивидуальной микрохирургической операции.

Ави потчует Рэнди сандвичем из индюшачьей колбасы с кетчупом. Звонить в Манилу и заглаживать свою неведомую вину рано — там еще ночь. Внизу, в подвальном кабинете Ави, факс шуршит и чирикает, как птица в кофейной банке. На столе разложена ламинированная цэрэушная карта Сьерра-Леоне, едва различимая под слоем грязных тарелок, газет, раскрасок и черновых бизнес-планов корпорации «Эпифит(2)». На карте в разных местах приклеены бумажки для заметок, на каждой чертежным почерком Ави выведены рапидографом широта и долгота с внушительным количеством значащих цифр и уточнениями, что там произошло, например: «5 женщин, 2 мужчин, 4 детей, зарублены мачете» и номер в базе данных Ави.