просвещенность монарха способна оправдать правление «варварской» династии завоевателей. Отдавая много времени и усилий ученым штудиям, Канси считал себя знатоком конфуцианских канонов, хорошим поэтом и каллиграфом, ученым, превзошедшим основы западной математики и музыки. Не исключено, что интеллектуальные достижения императора были все же не такими впечатляющими: оставленные им каллиграфические автографы не поднимаются выше ученического уровня, а его наставники-иезуиты жаловались на непонимание им базовых основ преподаваемых ими дисциплин. Тем не менее нельзя отрицать влияние Канси на идеологический и культурный климат страны. В частности, позиция императора стала определяющей при выборе неоконфуцианства в интерпретации сунского философа Чжу Си (1130–1200) в качестве одной из основ государственной идеологии. Под императорским патронажем были созданы такие впечатляющие труды, как «История династии Мин» (Мин ши), многотомная энциклопедия «Высочайше утвержденное полное собрание книг, карт, чертежей и рисунков с древности до нашего времени» (Циньдин гуцзинь тушу цзичэн), толковый словарь «Канси цзыдянь», словарь рифм «Пэйвэнь юньфу» и т. д. При дворце были открыты мастерские, где работали придворные механики, мастера по росписям, эмалям, резьбе по кости, дереву, нефриту и т. д. В Академии живописи возрождались классические традиции пейзажа (к их числу относятся, например, работы одного из крупнейших мастеров того периода Ван Хуя) и создавались новые направления, сочетавшие китайские традиционные живописные сюжеты и жанры с западной техникой живописи. Иезуит Джузеппе Кастильоне (1688–1766), получивший в Китае имя Лан Шинин и ставший крупнейшим придворным художником XVIII в., начал свою карьеру при дворе императора Канси.

Не менее впечатляющим образом развивалось в этот период и неофициальное творчество. Эпоха Канси дала Китаю таких великих художников, как Ши-тао (1642–1707) и Бада Шаньжэнь (1626–1705), потомков минского императорского дома Чжу, которые после маньчжурского завоевания стали буддийскими монахами; а также известного новеллиста Пу Сунлина (1640–1715), автора «Странных историй из Кабинета Неудачника».

В последние десятилетия правления Канси среди его сыновей развернулась скрытая борьба за право наследования престола. Шансы будущего императора Юнчжэна с самого начала были весьма небольшими — четвертый по старшинству среди сыновей Канси, он был рожден не императрицей, а одной из наложниц императора. Борьба усилилась, когда длительное время являвшийся официальным наследником Иньжэн (1674–1725) был в 1708 г. лишен этого звания. Через некоторое время его вновь объявили наследником престола, однако в 1712 г. он был смещен уже окончательно (оба раза он попадал в опалу по подозрению в намерении отстранить императора от власти).

После 1708 г. скрытая до этого борьба за трон вышла на поверхность. В ту пору будущий император Юнчжэн все еще не рассматривался в числе наиболее вероятных кандидатов. Его братья быстрее него делали карьеру и получали должности и ранги знатности, были более влиятельными и заметными фигурами при дворе. После первой опалы Иньжэна в 1708 г. многие чиновники делали ставку на его брата Иньсы (1681–1726). Среди военных значительным влиянием пользовался Иньчжи (1672–1734), старший сын императора. Парадоксальным образом именно аутсайдерский статус будущего монарха на первом этапе во многом и способствовал его последующему приходу к власти. Активность основных участников борьбы вызвала недовольство императора Канси и привела к их падению. В дальнейшем новый круг претендентов должен был действовать весьма осторожно, так как попытка создать вокруг себя группу приверженцев могла вызвать подозрение стареющего правителя. Будущему императору Юнчжэну удалось переиграть своих конкурентов, обеспечив симпатии Канси, а также создав к моменту его смерти собственный круг сторонников, куда вошли и те, кто раньше поддерживал опальных к тому времени претендентов, в том числе Лункэдо, командовавший силами, отвечавшими за безопасность в столице, и Нянь Гэнъяо, которому подчинялись провинции Сычуань и Шэньси, являвшиеся своего рода ближним тылом войск, воевавших с Джунгарией (последнее обстоятельство позволяло Юнчжэну до известной степени контролировать положение дел в действующей армии).

После прихода Юнчжэна к власти некоторые современники считали, что произошла узурпация престола, а на самом деле император назначил своим наследником другого сына, Иньти (1688–1767), который незадолго до этого в 1718 г. стал командующим армией, действовавшей против Джунгарии. В Китае до сих пор обсуждается вопрос о возможной подделке завещания Канси, однако сейчас с большой уверенностью можно сказать, что распоряжение о назначении наследника было отдано им устно и завещания просто не существовало.

Император Канси умер 20 декабря 1722 г. в 68 лет, оставив после себя, с одной стороны, сильное единое государство, укрепляющуюся экономику, отлаженную систему управления и 20 сыновей; с другой — затяжную войну, назревавший демографический кризис, пораженную хроническим дефицитом казну, коррумпированный бюрократический аппарат, кризис наследования и взаимную ненависть среди своего многочисленного потомства.

Китай при Юнчжене: от государства чиновников к авторитаризму

Император Юнчжэн (13 декабря 1678 — 8 октября 1735, личное имя Айсиньгиоро Иньчжэнь, примерное значение девиза правления Юнчжэн — «гармоничная справедливость»), третий император маньчжурской династии в Китае, находился у власти с 27 декабря 1722 г. до своей смерти в 1735 г. Он начал править уже имея некоторый административный опыт и не испытывая иллюзий по поводу состояния государственного аппарата. Положение дел в финансовой сфере также подталкивало его к осуществлению реформ — бюджеты всех уровней испытывали постоянную нехватку средств, что было связано главным образом с присвоением чиновниками части собираемых налогов.

По сути многие последующие действия Юнчжэна можно рассматривать как новый период конфликта между маньчжурской и китайской моделями власти, т. е. моделями, сформировавшимися в знаменных войсках и среди гражданского чиновничества. При этом каждая из них несла в себе скрытые противоречия. В маньчжурском варианте власть правителя должна была осуществляться с оглядкой на права наследственной аристократии, включая родственников императора (им была подчинена значительная часть войск). В китайской же традиции власть императора вязла в бюрократических структурах, а кроме того ей в определенной степени противостоял слой шэньши (конфуцианских книжников), из которых и набирались чиновники и которые считали себя духовной элитой общества. Свои претензии на такой статус шэньши основывали на постулатах конфуцианской идеологии, но в реальной жизни за ними часто стояло стремление сохранить неофициальные привилегии своего сословия — право платить налоги в ограниченном масштабе или не платить их вовсе, возможность, находясь на службе, распоряжаться подведомственными финансами, а уйдя со службы или не поступив на нее, — влиять на дела в своих родных местах. Юнчжэн решил ограничить власть маньчжурской аристократии, создать эффективную систему гражданского администрирования во всей империи, установить контроль над государственным аппаратом и сделать общество более единообразным. Для этого предполагалось создать систему информации, снизить коррупцию, провести определенное выравнивание статуса подданных, который должен был определяться властями, а не традицией.

Прежде всего Юнчжэн изменил систему информирования и принятия решений по наиболее важным делам. Он резко расширил начавшуюся при Канси