– Дельфина, я поплыву за ним. – Его губы почти касались ее щеки. – Я хочу, чтобы ты оставалась здесь.

Она схватила его за руку.

– Ты будешь в безопасности, просто держись за камень. Думаю, ветер уже затихает. Посмотри на волны – они стали намного меньше.

Теперь, когда прежде набегавшие волны отхлынули от берега, они оба поднялись выше вместе с водой и смогли ухватиться за более удобные выступы в верхней части омываемого морем валуна.

Дельфина снова вцепилась в него. В лунном свете он видел, что она не только озабочена, но и устала. Так или иначе, она выглядела еще красивее. В серебристом свете ее кожа казалась бледной, гладкой, как фарфор, оттеняемая иссиня-черными волосами, которые обрамляли ее лицо крупными завитками. Широко распахнутые глаза без слов молили его остаться в безопасности.

Господи, как хотелось Эшу сидеть здесь, пока не придет помощь или пока вода не схлынет. Но он не мог позволить молодому принцу, который никогда не жил нормальной жизнью, просто утонуть.

– Обещай мне, что останешься здесь, – повторил он. Глаза у нее снова широко раскрылись, и он увидел в них покорность.

Не говоря больше ни слова, Эш оттолкнулся от камня и быстро поплыл к тому месту, где видел Луи. Теперь течение помогало ему, отлив нес его все дальше и быстрее в море.

Ему показалось, что он заметил что-то прямо над поверхностью в нескольких ярдах впереди, но он не был уверен, потому что видение быстро исчезло. Теперь он уже ничего не мог сделать для Джульетты, но, возможно, ему удастся спасти Луи, может, им не обязательно умирать обоим.

Затем, в ярком лунном свете, он увидел Луи прямо под собой, идущего ко дну. Когда он нырнул, все потемнело, и он почувствовал, что течение тащит его в глубину. Принц пропал, полностью скрылся из виду. Еще одно воспоминание из утренней прогулки вдоль берега мелькнуло перед ним: Маккевин сказал, что примерно в тридцати ярдах от берега находится глубокий морской шельф с опасными течениями. Он почувствовал желание снова всплыть на поверхность, но вдруг понял, что под ним происходит что-то очень странное.

Несмотря на то что глубокая вода была так темна, сквозь нее медленно проступало что-то светлое. Свет усилился, и он различил силуэт Луи: руки у него были раскинуты в стороны, ноги сведены вместе, голова неподвижна. Поза молодого принца напоминала распятие.

Нежный синий свет, постепенно набирая силу, шел из-за Луи. Он лучился сквозь его обнаженную плоть, проявляя кости и органы, как рентген. Саронга на нем уже не было, и Эш заметил, что повязка, которую он сделал для пораненной ноги молодого человека, тоже спала и уплывает прочь. Небольшой ручеек тьмы струился из раны, как тонкая струйка дыма, и растворялся в морской воде. Пока он смотрел, кровотечение остановилось совсем. Чудесная, величественная и мирная синева спокойно и равномерно распространялась под водой, как мягкое, тихо вздымающееся облако с размытыми краями. Ей не мешало даже сильное течение. Она парила внизу, как утонченный эфирный туман, и Луи погружался в нее. Эш вспомнил синеву, которую видел в глазах Луи ранее, и слабый лазурный свет над съежившейся фигуркой принца при первой встрече с ним в его комнате.

Это был тот же самый чистый оттенок.

Медленно опускаясь, принц был похож на одно из тех экзотических существ из океанических глубин, чья прозрачная природа позволяет им выдерживать давление многих тонн воды, а хрупкая колоколообразная форма – блуждать в самых глубоких океанах, подобно неземным пришельцам.

Сначала Эш подумал, что Луи должен быть мертв, потому что сквозь прозрачную грудную клетку он ясно видел его легкие – те были плоскими. Кроме того, тело принца медленно и грациозно поворачивалось, пока он плыл вниз. И тут Эш, чьи легкие были на пределе, увидел, что Луи улыбается ему, а лицо его удивительно красиво в своем покое.

Эш почувствовал, что этой улыбкой Луи говорит ему, что все хорошо, что его смерть была возвращением к той, чья любовь забрала его к себе, чтобы теперь всегда его лелеять. Его мать призвала его в другое, возвышенное место.

Эш с трепетом наблюдал, как Луи опускается в самую красивую синеву, какую он когда-либо видел. Бестелесный, мягких оттенков туман медленно окутывал Луи, обволакивал его, и вскоре он потерялся из виду в лазурной дымке.

Парапсихолог был загипнотизирован и знал, что видит что-то по-настоящему великое. Однако его легким отчаянно не хватало воздуха. Хотя до поверхности было далеко, он стал подниматься не спеша, без паники, потому что знал, что находится под защитой. Пока он поднимался, свет внизу убывал. Он оглянулся через плечо, перед тем как всплыть. Теперь под ним ничего не было, только черная пустота.

Мать и сын исчезли.

Все это было очень необычно.

Вдали у моря лорд Лукан увидел три маленьких огонька, направлявшихся прямо к Комреку. Что это за огни? – спросил он у себя. Это не могут быть чертовы аэропланы, слишком близко друг к другу.

Его отвлекли крики и шум лопастей вертолетного винта, доносившиеся с берега, где находились вертолетные площадки замка. Он оглянулся и увидел, что больший из двух вертолетов Комрека готовится взлететь. В лунном свете все было отчетливо видно. Лукан с неодобрением наблюдал поведение так называемых важных персон, которые толкались, буквально дрались, чтобы забраться на борт летательного аппарата. Он слышал их крики ярости и негодования и треск огня в замке, даже перекрывавшие вой сирен – который теперь был слышен совсем близко, возможно, у въезда на территорию. Один человек с визгом выбежал из небольшой боковой двери – спина, руки и волосы у него пылали, но никто не пришел ему на помощь.

Лукан снова повернулся к вертолету. Тот уже поднимался в воздух, причем одна важная персона в смокинге наполовину свисала из кабины, а кто-то на пассажирском сиденье рядом с пилотом – он был похож на жирного малыша Мейсби – изо всех сил старался вытолкнуть несчастного паникующего ублюдка, который сражался как дьявол.

Но у него не было шансов. В вертолете была полная неразбериха, и беспорядочно набившиеся пассажиры нарушали равновесие машины. Они поднялись уже, должно быть, футов на сто в воздух, когда несчастный тип выпал с пронзительным криком, который продолжался около трех секунд, прежде чем его тело распласталось на земле.

Все это довольно волнительно, подумал Лукан.

А затем случилось самое ужасное.

Роскошный вертолет, поднявшийся на высоту в три сотни футов, только что развернувшись и взяв курс на море, живописно взорвался, выбросив большое облако желтого и красного огня с черной окантовкой. Пылающие обломки падали с неба вперемешку с горящими частями человеческих тел.

Не оглохнет ли он теперь на всю оставшуюся жизнь от этого громоподобного взрыва, спрашивал сам себя Лукан, направляясь к зубчатой стене, ограждавшей променад, чтобы наблюдать падение обломков вертолета на скалистые берега внизу. Горящие куски разметало по скалам.