— Наступают трудные времена, — сказала она тихо. — Трудные и опасные. Грядет время перемен. Печально будет стареть, сознавая, что не сделал ничего такого, чтобы грядущие перемены были бы переменами к лучшему. Верно?

Он кивнул, откашлялся.

— Йеннифэр!

— Слушаю, поэт.

— А те, в свинарнике… Хотелось бы знать, кто они такие, чего хотели, кто их настрополил. Ты убила двоих, но в народе болтают, будто вы ухитряетесь вытянуть информацию даже из покойников.

— А о том, что некромантия запрещена эдиктом Капитула, в народе не болтают? Успокойся, Лютик. Бандиты наверняка мало чего знали. Тот, что сбежал… Хм… Вот с ним другое дело.

— Риенс. Он чародей, правда?

— Да. Но не очень умелый.

— Однако же сбежал. Я видел, каким макаром. Телепортировался, разве нет? Разве это ни о чем не говорит?

— Именно. Говорит. О том, что кто–то ему помог. У Риенса не было ни времени, ни сил, чтобы отворить висящий в воздухе овальный портал. Такой телепорт — не фунт изюму. Совершенно ясно, что его открыл кто–то другой. Кто–то несравненно более сильный. Поэтому я поостереглась за ним гнаться, не зная, где окажусь. Но послала ему вослед заряд достаточно высокой температуры. Ему потребуется масса заклинаний и эликсиров, эффективно залечивающих ожоги, но в любом случае он на некоторое время останется меченым.

— Может, тебе интересно будет узнать, что он нильфгаардец?

— Думаешь? — Йеннифэр выпрямилась, быстрым движением вынула из кармана пружинный нож, повертела в руке. — Нильфгаардские ножи теперь носят многие. Они удобны и сподручны, их можно спрятать даже за декольте…

— Не в ноже дело. Выспрашивая меня, он воспользовался словами «битва за Цинтру», «завоевание города» или как–то похоже. Я никогда не слышал, чтобы кто–нибудь из наших так называл эти события. Для нас это всегда была резня, не битва. Бойня. Резня в Цинтре. Никто не говорит иначе.

Чародейка подняла руку, внимательно присмотрелась к ногтям.

— Ловко, Лютик. У тебя чуткое ухо.

— Профессиональный перекос.

— Интересно, которую из двух профессий ты имеешь в виду? — кокетливо улыбнулась она. — Но за информацию благодарю. Ценная вещь.

— Пусть это будет мой вклад, — ответил он улыбкой, — мой вклад в перемены к лучшему. Скажи, Йеннифэр, чего ради Нильфгаард так интересуется Геральтом и девочкой из Цинтры?

— Не лезь не в свои дела, — неожиданно посерьезнела она. — Я же сказала, забудь, что когда–нибудь слышал о внучке Калантэ.

— Верно, сказала. Но сейчас я ищу не темы для баллады.

— Так чего же ты ищешь, черт побери? Шишек на свою голову?

— Допустим, — сказал он тихо, положив подбородок на сплетенные пальцы и посмотрев чародейке в глаза. — Допустим, Геральт действительно нашел и спас ребенка. Допустим, наконец уверовал в силу Предназначения и забрал найденного ребенка с собой. Куда? Риенс пытался вытянуть это из меня пытками. А ты знаешь, Йеннифэр? Знаешь, где залег ведьмак?

— Знаю.

— И знаешь, как туда добраться?

— И это знаю.

— Тебе не кажется, что его надо бы предостеречь? Предупредить, что его и девочку разыскивают какие–то люди типа Риенса? Я поехал бы, но я действительно не знаю, где это… То место, названия которого предпочитаю не произносить…

— Сделай выводы, Лютик.

— Если ты знаешь, где находится Геральт, то должна поехать и предостеречь его. Ты ему кое–чем обязана, Йеннифэр. Ведь что–то тебя с ним связывало.

— Верно, — холодно подтвердила она. — Кое–что меня с ним связывало. Поэтому я немного знаю его. Он не любит, чтобы ему навязывали помощь. А если и требует помощи, то ищет ее у людей, которым доверяет. С тех событий прошло больше года, а я… а у меня не было от него никаких известий. Что же касается долга, то я обязана ему ровно стольким, скольким и он мне. Ни больше ни меньше.

— Значит, поеду я. — Он поднял голову. — Скажи…

— Не скажу, — прервала она. — Ты погорел, Лютик. Тебя могут поймать снова. Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Исчезни. Поезжай в Реданию, к Дийкстре и Филиппе Эйльхарт, примкни ко двору Визимира. И еще раз предупреждаю: забудь о Львенке из Цинтры. О Цири. Прикидывайся, будто никогда не слышал этого имени. Сделай так, как я прошу. Я не хочу, чтобы с тобой случилось что–нибудь скверное. Я слишком тебя люблю, слишком многим тебе обязана…

— Ты второй раз говоришь это. Чем ты мне обязана, Йеннифэр?

Чародейка отвернулась, долго молчала, наконец сказала:

— Ты ездил с ним. Благодаря тебе он не был одинок. Ты был его другом. Ты был с ним.

Бард опустил глаза.

— Невелика же была ему с того польза. Немного он выиграл на такой дружбе. Из–за меня у него были одни лишь неприятности, постоянно приходилось вытаскивать меня из беды… Помогать мне.

Йеннифэр снова перегнулась через стол, положила ему руку на пальцы, сильно сжала, не проронив ни слова. В ее глазах была грусть.

— Поезжай в Реданию, — спустя некоторое время повторила она. — В Третогор. Там ты будешь под присмотром Дийкстры и Филиппы. Не пытайся изображать героя. Ты впутался в опасную аферу, Лютик.

— Я заметил. — Он поморщился, помассировал все еще болевшее предплечье. — Именно поэтому я считаю, что надо предупредить Геральта. Ты одна знаешь, где его искать. Знаешь дорогу. Догадываюсь, что ты там бывала… гостем.

Йеннифэр отвернулась. Лютик видел, как она сжала губы, как дрогнул мускул у нее на щеке.

— Правда, как–то случалось, — сказала она, и в ее голосе было что–то неуловимо странное. — Доводилось мне бывать там гостем. Но никогда — непрошеным.

* * *

Ветер яростно взвыл, закачал покрывающие руины метелки трав, зашумел в кустах боярышника и в высокой крапиве. Тучи пронеслись по диску луны, на минуту осветив замок, залив бледным, колеблющимся светом ров и остатки стены, вырвав холмики черепов, щерящих поломанные зубы, черными провалами глазниц глядящих в небытие. Цири тонко пискнула и спрятала голову под плащ ведьмака.

Подгоняемая пятками лошадь осторожно переступила кучу кирпичей, вошла под разрушенную арку. Подковы, ударяя по сломанным плитам, будили меж стен призрачное эхо, которое тут же заглушал ветер. Цири дрожала, вцепившись руками в гриву коня.

— Я боюсь…

— Нечего бояться, — ответил ведьмак, положив ей руку на плечо. — На всем свете нет места безопаснее. Это Каэр Морхен. Пристанище ведьмаков. Когда–то здесь был прекрасный замок–крепость. Очень давно.

Она не ответила, только ниже опустила голову. Лошадь ведьмака по прозвищу Плотва тихо фыркнула, словно и она хотела успокоить девочку.

Они погрузились в темноту, в бесконечно длинный черный туннель меж колонн и арок. Плотва шла уверенно и охоче, не обращая внимания на непроницаемую тьму, весело позвякивая подковами по полу.