– Как?! Почему?! – опешил Майк. – О чем вы говорите, мистер Дорн?! Я не понимаю!

Только сейчас он заметил, что Дорн сильно похудел, его лицо осунулось, щеки ввалились, кожа под глазами почернела. Полярника покачивало от слабости, и он опустился обратно в кресло.

– Сейчас поймешь, – угрюмо буркнул тот, указывая протезом на пластиковые стулья, стоящие рядом с костром. – Присаживайтесь, джентльмены, торопиться больше некуда. Я введу вас в курс дела… Батлер, наш гость вроде как понимает по-английски?

– Ты говори, человече, – варвар аккуратно стряхнул с лыж капельки талого снега, скинул заплечный мешок и бережно уложил всё это в углу. – Я пойму, о чем ты мыслишь.

– Невероятно… – глаза Дорна расширились от удивления. – Как такое возможно?! Он же говорит на своём языке! – Дорн перевел на Майка изумленный взгляд. – Я не понимаю слов, но всё равно понимаю его! Это что, телепатия?!

– Долго объяснять, мистер Дорн! – Майк недовольно скривился. – Объясните, что произошло?!

– Произошло то, чего мы боялись, – удивление Дорна сменилось мрачной и угрюмой ухмылкой. – Вы с Джеймсом улетели в Сибирь, и на следующий день с завода шаттлов сообщили, что челнок разбился при прохождении штормового фронта. Вроде как телеметрия в последнюю секунду сообщила о начавшемся падении, потом связь с челноком пропала. Они подсчитали, что падать вам пришлось с высоты трех миль, и выразили нам свои соболезнования. Когда твоя мать узнала об этом, её хватил удар. Врачи пытались её спасти, но… Мне очень жаль, Батлер. Им не удалось сделать это. Док говорил что-то о слабом сердце и слишком большой массе тела, я не знаю подробностей, да и спросить уже не у кого. Док умер неделю назад, может, его помощник знает, расспроси его.

Несколько секунд все молчали, и Майк осмысливал услышанное. Хилари умерла… Как жаль, что она не дожила до его триумфального возвращения… впрочем, триумфальным возвращение называть пока рано, тем более что он до сих пор не понимает, что за дьявольщина здесь происходит!

– Что было потом? – хмуро спросил Майк, машинально отключая систему обогрева.

– Ещё через пять суток завод доложил, что шаттл готов к полету, – голос Дорна стал ещё мрачнее. – Прилетел Коэн и забрал экспедицию. За полчаса до его приземления какой-то ублюдок проник на узел связи, зарубил радиста и раздолбал топором радиопередатчик. Так постарался, что восстановить его невозможно, теперь это металлолом. Подонка так и не нашли, нам не удалось выяснить, кто это сделал. В общем, Коэн обещал, что по возвращении с Реактора привезет нам новый передатчик, а если он не вернется, то это сделает тот, кто будет вместо него снабжать нас припасами. Экспедиция погрузилась на его вертолет и улетела. Вот и всё. – Он поник и тяжело вздохнул. – С тех пор к нам никто не прилетает. Прошло две недели, ни Коэна, ни наших. А ведь с ним улетели все полярники, кто только мог, двадцать два человека! Не взяли только четверых стариков и меня, да и то лишь потому, что с нашими протезами в Реакторе проблем больше, чем помощи. Улетели даже те, у кого протезы были не больше ступни или кисти. Через неделю, в обычное время, вертолет от Коэна не пришел. Через две – тоже. У нас закончилось топливо, затем продукты, начался голод и болезни. От переохлаждения люди стали заболевать, ослабленный голодом организм не может сопротивляться болезни… В общем, умерло уже больше четырехсот человек. Ежедневно умирает по десять – двенадцать. Из каждых десяти жителей шестеро больны, остальные едва держатся на ногах от истощения.

Дорн тоскливо закрыл глаза и пару секунд молчал. Потом посмотрел на индикатор батареи своего снаряжения и продолжил:

– Все, кто имеет арктическое снаряжение, объединены в поисковый отряд. Когда на улице наступает штиль, мы выходим на поиски любого топлива и пищи. Иногда удается подстрелить несколько хищных тварей, но для того, чтобы выманить их из-под снега, приходится бросать им на растерзание труп. Но теперь твари стали умнее и пытаются утащить труп под снег, не показываясь на поверхности. Пока мы ещё держимся, но один раз уже был замечен случай каннибализма, семья пыталась съесть труп одного из своих. Возник скандал, и они ушли на второй этаж. С тех пор их никто не видел, но на всякий случай я приказал не ходить на второй этаж меньше чем втроем, и только с оружием. Туда выведены дымоходы из многих помещений, и их необходимо осматривать, чтобы не заледеневали…

– Почему вы не отправили вездеход на комбинат замдиректора Коэна?! – не выдержал Майк. – Там же постоянно проживают два члена Профсоюза! Они должны заставить его соблюдать договор!

– Все наши улетели к Реактору, – с грустью возразил Дорн. – И те двое тоже. Людей не хватало. Батлер, ты же знаешь, что такое Реактор и сколько нужно народа для минимального обслуживания одной только Барбекю, не говоря уже о ремонтных работах на ХААРПе! Но тех двоих мы заменили на обычных гражданских в день вылета экспедиции. Я не знаю, почему они не добились от комбината продолжения поставок топлива и продуктов. У нас нет передатчика, спросить не у кого. Может, просто не смогли, их ведь всего двое, а на комбинате несколько десятков жителей. А может, Коэн вместе с нашими и вертолетом не вернулся из Австралии, а второй вертолет вышел из строя…

– Коэн жив! – перебил его Майк. – Я слышал его в эфире! Вчера! Он здесь и готовит экспедицию к вылету в Реактор! Они ещё не отправлялись! Нужно немедленно с ним связаться!

– Ты уверен? – глаза полярника сузились. – Эта сволочь жива?! Он просто бросил нас умирать?! Это точно, Батлер?! Где ты его слышал? Что он сказал? Где сейчас наши?

– Я не знаю! – воскликнул Майк. – Я поймал его переговоры с экспедицией случайно, мне попался в дороге бумбокс с мощным радиоприемником! По нему невозможно разговаривать, но я хорошо слышал голос замдиректора, это именно Коэн, без сомнений! Я уверен, что он просто не знает о том, что нам прекратили поставки! Он вёл переговоры с кем-то, имеющим позывной «Полярник»! Речь шла о скором вылете экспедиции к Реактору, они укрылись в каком-то котловане и ждут старта! Коэн должен был сегодня утром отправить к ним вертолет с топливом, на комбинате из-за торнадо вышел из строя люк на крыше ангара, они чинили его всю ночь! Экспедиция ещё не вылетела, все поглощены подготовкой, я уверен, что Коэн поручил наши поставки кому-нибудь из помощников, а тот отнесся халатно! Может быть, он вообще погиб, у них на комбинате высокая смертность! Погиб и не успел никого предупредить о нас! Нужно послать на комбинат вездеход!

– Мы посылали четыре раза! – окрысился Дорн. – Ты, что, Батлер, думаешь, мы тут просто сели, беспомощно сложив лапки, и приготовились тихо умереть в тоске и печали?! Первые аэросани мы отправили к Коэну на вторые сутки опоздания вертолета! Они не вернулись, и через два дня мы послали вторые! Потом вездеход, затем ещё один! Никто не вернулся! Машины выходили из радиуса приема портативных раций и всё, больше о них никто не слышал! Я бы отправился туда пешком, но пройти четыреста километров без еды и с протезом вместо руки невозможно! Мы даже не знаем, где конкретно находится комбинат Коэна! Известен только район, комбинат нужно ещё найти!