– Это ты о четырех женах подумываешь, дорогой? – ласково спросила она, и он тут же насторожился.

– Брось, Мануэла, я говорю серьезно. В исламе есть много хорошего.

– Для мужчин, не для женщин. Разве в Коране не говорится: «И правоверные – кстати, все мужчины – возлягут на шелковых диванах и придут гурии, которых не касался ни человек, ни джинн». Конрой, милый, я так и не смогла разобраться, почему они должны быть вечно девственными? Это имеет какое-то особое значение для мужчины? И получают ли женщины тот же приз: молодость и столько любвеобильных юношей, сколько они пожелают?

– Почему ты, черт побери, совсем меня не слушаешь! Я хотел сказать, что если ты живешь в пустыне, глубоко в пустыне Саудовской Аравии или в Сахаре… помнишь, когда мы были в Кувейте и отправились за город, только мы вдвоем, отправились в пустыню, и звезды были огромные, как устрицы, и тишина такая необъятная, и ночь такая чистая и беспредельная, а мы такие ничтожные, несущественные, помнишь, как тронула нас тогда бесконечность? Помнишь, как я сказал тогда, что понимаю теперь, как, если ты был кочевником и родился в шатре, человек может быть одержим исламом?

– А ты вспомни, дорогой, как я сказала, что нас с тобой ни в каком чертовом шатре не рожали.

Он улыбнулся, вспоминая, как он схватил и поцеловал ее тогда под звездами, и они любили друг друга. Позже он сказал ей:

– Я имел в виду чистое учение Мухаммада, имел в виду, как на таких просторах, наводящих ужас своей огромностью, человеку необходимо иметь надежное убежище, и что ислам мог быть таким убежищем, может быть, единственным, его изначальное учение, а не узкие, вывернутые наизнанку толкования фанатиков.

– Господи, да конечно, дорогой, – ответила она самым сладким тоном, – только мы не живем в пустыне, и никогда не будем в ней жить, и ты Конрой «Дюк» Старк, пилот вертолета, и едва лишь ты только начнешь прикидывать насчет этих четырех жен, как меня здесь не будет в ту же секунду, меня и детей, и даже весь Техас окажется слишком мал, чтобы ты смог укрыться от праведного гнева Мануэлы Розиты Санта де Куэллар Перес, сладкий ты мой медовый ягненочек…

Он увидел, что Затаки смотрит на него, и вдохнул резкий запах бензина, снега и зимы.

– Возможно, однажды я сделаю это, – сказал он Затаки и Эсвандиари. – Возможно, сделаю… но Аллах выберет это время, не я.

– Пусть Аллах приблизит это время. Вы растрачиваете себя как неверный.

Но сейчас все внимание Старка было сосредоточено на 125-м, который въезжал на парковочную площадку, и на Мануэле, которая должна была сегодня улететь. Ей трудно это сделать, чертовски трудно, но она должна уехать.

Сегодня рано утром Мак-Айвер сообщил Старку по коротковолновой связи, что они получили для 125-го разрешение остановиться в Ковиссе, при условии, что будет также получено разрешение Ковисса, что самолет доставит запчасти, и на борту есть место для трех пассажиров для отправки из Ирана. Майор Чангиз и Эсвандиари в конце концов согласились принять самолет, но только после того, как Старк раздраженно заявил им в присутствии Затаки: «Вам известно, что наши люди давно ждут смены. Один из наших 212-х ждет запчастей, и два 206-х готовы к плановой проверке, которая проводится после полутора тысяч часов полетов. Если у меня не будет свежих людей и запчастей, я не смогу работать, и отвечать за неподчинение аятолле Хомейни будете вы, а не я».

Машина остановилась рядом со 125-м, шум двигателей которого постепенно затихал. Дверца еще оставалась закрытой, и Старк увидел Джона Хогга, выглядывавшего из окна кабины пилота. Машины и вооруженные люди окружили самолет, «зеленые повязки» возбужденно сновали туда-сюда.

Затаки некоторое время пытался докричаться до них, потом, бросив эти попытки, дал автоматную очередь в воздух.

– Всем отойти от самолета, – приказал он. – Клянусь Аллахом и Пророком, обыск будут производить только мои люди! Назад! – Нахмурившись, остальные «зеленые повязки» немного отступили. – Пилот, скажите ему, чтобы он быстро открыл дверь и быстро вывел всех наружу, пока я не отменил своего согласия!

Старк поднял вверх большие пальцы, показывая Хоггу, что все в порядке. Через мгновение второй пилот открыл дверцу. Сверху на бетон опустился трап. Затаки тут же вспрыгнул на ступеньки и остановился на верхней, держа автомат наготове.

– Ваше превосходительство, это вам не понадобится, – сказал ему Старк. – Все выходим как можно быстрее, о'кей? – Пассажиров было восемь человек: четыре пилота, три механика и Дженни Мак-Айвер. – Господи, Дженни! Вот уж не ожидал тебя увидеть.

– Привет, Дюк. Дункан решил, что так будет лучше, и… в общем, ладно. Мануэла собирается ле… – Она увидела ее и подошла к ней. Женщины обнялись, и Старк заметил, что Дженни выглядит постаревшей.

Он проследовал за Затаки в пустой, с низким потолком салон. Внутри были закреплены дополнительные сиденья. В хвостовой части, рядом с туалетом, стояло несколько ящиков.

– Запчасти и запасной двигатель, который был вам нужен, – крикнул Хогг со своего места, протягивая ему манифест. – Привет, Дюк!

Затаки взял манифест и жестом приказал:

– Выходите!

– Если не возражаете, я отвечаю за этот самолет, извините, – ответил Хогг.

– Последний раз говорю. Выходите.

– Оставь свое кресло на минутку, Джонни, – сказал Старк. – Он просто хочет удостовериться, что на борту нет оружия. Ваше превосходительство, было бы безопаснее, если бы пилоту было позволено остаться в своем кресле. Я готов поручиться за него.

– Выходите!

Джон Хогг неохотно выбрался из своей крошечной кабинки. Затаки убедился, что в боковых карманах ничего нет, потом махнул ему рукой, разрешая вернуться на место, и внимательно оглядел салон.

– Это запчасти, которые вам нужны?

– Да, – ответил Старк и вежливо подвинулся на верхней площадке трапа, откуда Затаки крикнул своим людям, чтобы они вынесли ящики из самолета.

Они небрежно выволокли их, несколько раз задев края дверного проема и ступени, каждый раз заставляя пилотов морщиться. Потом Затаки тщательно обыскал самолет, не найдя ничего, что вызвало бы его раздражение. За исключением вина на льду и крепких напитков в шкафчике.

– Больше никакого алкоголя в Иране. Никакого. Конфисковано! – Он приказал разбить бутылки на бетонной площадке и открыть ящики. Один запасной двигатель и много других запчастей. Все указаны в манифесте. Старк наблюдал с порога двери в салон, стараясь не привлекать к себе внимания.

– Кто эти пассажиры? – спросил Затаки. Второй пилот протянул ему список имен. Список был озаглавлен на английском и на фарси «Временно сокращенные пилоты и механики, давно ожидающие отпуска и замены». Он начал изучать список и их самих.

– Дюк, – осторожно проговорил Хогг из кабины, – у меня для тебя кое-какие деньги и письмо от Мак-Айвера. Как тут, никто не видит?