Сабовин лежал на другой кушетке, неподалеку от нее, глядя на окружающее пустым взглядом. Протянувшись над маленьким столиком, она осторожно коснулась его, потом потрясла, но безуспешно, как она раньше трясла Андара. Андар… Не было ли это сном? Она удрученно поднялась и направилась к краю Звездного Источника, где, покачнувшись, остановилась. Она старалась найти в нем его лицо, лицо своей матери, но увидела только свое собственное отражение, растворяющееся в ничто. Она задержала дыхание и медленно шагнула в источник. Холод охватил ее лодыжки. Голова у нее внезапно закружилась, она задрожала, как тростинка на ветру. Ничего не случилось.

Она долго стояла и ждала, пока до нее, наконец, не дошло, что ничего не происходит и вновь проснувшимся сознанием она отметила, что она только что хотела сделать. Ее охватил страх перед плотиной, неподвижной поверхностью, которая вдруг сомкнулась вокруг ее ног. При мысли, что она погрузится в глубину Звездного Источника, ее охватила паника и она отступила назад, к краю.

Она пошла назад, вверх по спиральному спуску, где ей встретилась Мирро. Она играла на своем станке-цветооргане. Таравасси вошла в помещение, проложила себе дорогу сквозь искрящийся призрак созданный Мирро цветной паутины. Чем ближе она подходила к инструменту, тем больше возбуждалась – сочетание цвета и звука, хотя и было только поверхностным, представляло из себя полную гармонию, которая проникала в каждую клеточку ее тела.

– Мирро, – прошептала Таравасси через нежнейшие цветовые оттенки в окружающие ее звуки. – Как может Звездный Источник давать смерть? Что он такое? Зачем он здесь? Почему… почему я тоже не могу умереть?

– Ты что, хочешь умереть? – Мирро удивленно смотрела на нее, по старой привычке наморщив лоб. Ее пальцы скользили по клавишам инструмента, по сверкающим паутинкам.

Краски замерли в воздухе, разливаясь по стенам, оплетая их филигранным кружевом чистого сияния.

Таравасси закрыла глаза, чтобы защититься от гипнотического сияния и борясь с воспоминаниями померкшего сна.

– Я не могу сказать так. Но… я не хочу грезить.

Мирро снова повернулась к инструменту, ее, словно охваченные пламенем одежды сверкали при каждом движении.

– Ты опечалена. Но это скоро пройдет. Ты еще молода, ты сама скоро убедишься в этом.

– Но Звездный Источник? Ты представляешь, как действует твой инструмент, – а можешь ли ты сказать это о Звездном Источнике?

– Я ничего о нем не знаю, – Мирро пожала плечами. – Никто о нем ничего не знает. Но это нас не волнует. Это не играет для нас никакой роли. Не печалься об этом.

– Но я хочу что-нибудь узнать о нем. Как мне это сделать?

– Ты не сможешь сделать этого. Никто из нас не знает его тайны.

– А как насчет жителей города? Или аборигенов? Андар однажды был далеко за пределами города, и он знал ответ, – Таравасси играла рукавами своей одежды, непрестанно теребя их.

Мирро покачала головой, ее волосы как поток черноты и серебра упали на плечи.

– Андар был помешанным. Он не должен был ходить туда, и ты тоже не должна делать этого. Для этого нет никаких оснований.

Таравасси отвернулась, прервала барьер паутины грез и направилась вниз, к самой нижней части корабля, где ждал бот. Она взяла накидку и осветительный фонарь-шар из кучи различных вещей, сваленных на полу. Активизировав механизм выходного шлюза, она быстро огляделась, однако здесь никого не было и никто не заметил ее ухода.

Таравасси шагала по освещенным улицам города. Первый путь ее привел к площади Обмена, куда аборигены приносили пищу, одежду и напитки – а так же читту в глиняных горшках или пластиковых емкостях. Аборигены, как и многие другие дикие существа – приходили сюда и делили город с его собственным населением, которое не находило никакого применения этим протянувшимся на многие мили строениям из бетона и стекла, и не проявляло к ним никакого интереса. Люди обитали только на ограниченном пространстве вблизи космодрома и были этим вполне довольны.

Выступающая платформа, которая когда-то для чего-то служила, была покрыта приготовленными тушками мелких животных, огромным количеством сушеных фруктов и коробами, полными молотого зерна. Когда она взглянула туда, из-за кустов раздался резкий крик и испуганно вылетало какое-то крылатое существо красного цвета. Разочарованная, не найдя никого кому она могла бы задать вопрос, она направилась к углу платформы, ее тело знобило в прохладном вечернем воздухе.

Когда она увидела всю эту массу продуктов, она почувствовала голод, однако одновременно с этим она почувствовала и отвращение. Она не могла припомнить, когда ела в последний раз. Сырое мясо ей было противно есть, поэтому она удовлетворилась безвкусными сушеными фруктами. Тут так же стояли наготове сосуды с читтой, привлекавшие множество насекомых, которые заканчивали свой полет в мучениях на липкой поверхности сиропа. Руки ее дрожали, ее тянуло к сосуду, как муху, однако она повернулась к нему спиной. Позже, позже она вернется сюда, если в этом будет необходимость. Граница города отсюда была недалеко, она могла рассмотреть меж старых башен луга, далекую равнину, поросшую серо-золотистой травой, волнующиеся под дуновением ветра зонтичные деревья, отягощенные плодами. Затянутое облаками небо прояснилось, стало розовым и желтым, над горизонтом плавала зелень, пятная сине-фиолетовый купол небосвода. Все это способствовало ее возбужденным чувствам.

Наступило утро. И она заметила первые признаки жизни здесь, на площади. Появились тени, они замирали, играли, потом снова исчезали в глубокой темноте, когда она слишком громко кричала: «Постойте!»

Она побежала на площадь, однако вокруг нее не было ничего и никого за исключением покинутых улиц, наполовину заваленных щебнем и мусором. Она услышала шум – где-то вдалеке что-то упало на мостовую и снова воцарилась тишина, свалившаяся на нее, как только замерло эхо падения. На мгновение она затаила дыхание, замерла в углу, испуганная этим внезапным движением и разозленная всем остальным. Но кто-то был здесь, кто-то мог дать ей ответ. Как же иначе Андар мог узнать тайну Звездного Источника? Она неуверенно вышла на улицу.

Весь день она бродила по улицам города. Иногда она слышала звуки, далекие и неясные, иногда ей казалось, что кто-то наблюдает за ней – или это была только игра ее воображения? Она не могла сказать наверняка. Она кричала, но ей отвечало только эхо или шорох маленьких убегающих существ, хлопанье крыльев в кронах деревьев над головой. Решетка, сделанная из тяжелых балок и тонких досок, бросала сетчатую тень на их следы, исчезающие в переплетении растительности, оплетающей стену из обломков и земли и скрывающей древний металл. Стена из обманчивой каменной кладки с блестящими окнами внезапно преградила ей путь.

Охваченная странным отвращением, она не решилась, не отважилась вступить в это строение, пока не наступила половина дня. Наконец, с дико бьющимся сердцем, она прошла под аркой входа в темное нутро строения. Ее шар-фонарик распространял бледное сияние, она увидела стены, покрытые мозаикой – сцены из древней жизни – и два глаза, как раскаленные угли, светились в темноте. Глухое ворчание и тонкий стон молодого животного заставили ее, охваченную жуткой паникой, выбежать наружу, на солнечный свет. Перепуганная до смерти, она не отважилась еще раз войти в здание.