Кремер подружился с целой группой хорошеньких шведок, которые вознаграждали его за дружбу копиями докладов атташе. Кроме того, эти знакомства использовались как самое подходящее прикрытие. Ведь любому, кому бы пришло в голову поинтересоваться деятельностью молодого немца, сразу же становилось ясно, что речь идет о тайных романтических отношениях. На самом же деле девушки интересовали Кремера только как источник первоклассной разведывательной информации.

Прибыв в Стокгольм, Кремер, не теряя времени даром, с головой погрузился в светскую жизнь. Если, к примеру, девушка знакомила его со своими подругами, он тщательно отбирал тех из них, которые в дальнейшем могли оказаться ему полезными. Самыми ценными из новых знакомых оказались три молодые женщины – Инга Бритт Оллсон, Моника Алстрем и Сив Хёглунд[199]. Между ними было много общего. Все они были красивы, жизнерадостны, общительны, любили потанцевать, провести время в хорошей компании. И все они работали в Генеральном штабе; например, Сив была секретарем департамента, принимавшего донесения военных атташе.

Когда деятельность Кремера привлекла внимание управления национальной полиции, выполнявшего среди прочего и задачи контрразведки, было просто невозможно не заметить, что между ним и молодыми женщинами существует связь. Их видели танцующими или ужинающими в дорогих ресторанах и шикарных ночных клубах, затем они отправлялись на одну из холостяцких квартир, которые Кремер держал специально для таких случаев. Некоторое время детективы не обращали особого внимания на эти похождения. Когда стало очевидным, что деятельность Кремера имеет мало общего с работой пресс-атташе посольства, всех женщин опросили о том, какие отношения связывают их с лихим немцем. Как показывают результаты опросов, им удалось ввести следствие в заблуждение. Все они с готовностью признавали, что находились в дружеских отношениях с доктором Кремером, но настаивали на том, что не нарушали своего служебного долга. Свидания с молодым немцем, признавали они с застенчивым негодованием, носили сугубо личный характер. Да, они дарили Кремеру приятное времяпрепровождение, но и помыслить не могли ни о какой передаче секретной информации.

Если бы детективы догадались вести себя с женщинами более жестко, подвергнув их личному досмотру и исследовав содержимое их сумочек, они наверняка обнаружили бы «подарки» Кремеру. Сейчас же дамы были полны благородного негодования. Особенно красноречива и убедительна в защите своего достоинства была Сив, которая на самом деле была главной сообщницей Кремера на этом этапе деятельности группы «Жозефина». Именно она передала немцу бесценные донесения Оксенштерны, а также отчеты нового шведского военно-воздушного атташе в Лондоне, сменившего майора Корнелиуса.

Но такой порядок поступления информации был односторонним. Время от времени Кремеру было необходимо добывать конкретные сведения по заказу своих «клиентов» в абвере и люфтваффе. Ему постоянно направлялся список интересующих руководство вопросов, ответы на которые, как считали шефы, можно получить от одного или другого военного атташе.

Кремер не подводил и в таких ситуациях, постепенно отвечая на все эти вопросы. Из этого следует, что у него была возможность их переадресации в Лондон с получением необходимых разъяснений. Еще на начальном этапе операции он понял, что для выполнения заданий руководства ему необходимо иметь своего человека в шведском Генеральном штабе. Таким человеком стал офицер, который в 1940–1941 годах помог капитану Венцлау получить донесения Корнелиуса. Кремер восстановил с ним отношения, а осенью 1942 года, через несколько недель после прибытия в Стокгольм, организовал для него поездку в Берлин, где шведский офицер был представлен майору Бушу и другим коллегам Кремера. После поездки швед согласился работать на абвер на регулярной основе. Должность новоиспеченного агента весьма подходила для его второй службы: он был помощником руководителя шведской разведки и легко мог направлять в адрес военных атташе запросы, в ответах на которые так нуждались в Берлине.

Еще одна деталь. Возможно, для того, чтобы произвести более сильное впечатление на свое начальство, Кремер в донесениях раскрывал все свои источники. Это было необычной иочень рискованной особенностью его деятельности. Всегда существовала возможность перехвата донесения на пути его доставки, и такая неосторожность могла привести к разоблачению важного источника информации. Например, коллега Кремера Вильгельм Ширенбек из бременского отделения заявлял, что располагает в Англии тремя ценнейшими агентами, которые работали под псевдонимами СНВ1, СНВ2 и СНВЗ. Но он наотрез отказался назвать их подлинные имена даже такому важному «клиенту», как начальник отдела разведки Генерального штаба вермахта полковник Алексис фон Рёне.

Кремера не мучили подобные опасения. В его донесениях обычно приводились подлинные имена информаторов. Не были исключением и те из них, которые попали в этот ряд поневоле, как было, например, со злосчастным капитаном Оксенштерной. Среди тех, кто наиболее часто упоминался в донесениях Кремера, имена трех видных британцев. Его главным источником информации в Королевских ВВС был заместитель командующего (позднее вице-маршал), который во время войны отвечал за истребительную авиацию. Вторым важным информатором был человек, принадлежавший к семье, владевшей сетью кафе, ресторанов и прочих подобных заведений в Лионе. И наконец, третьим лицом из этой группы был высокопоставленный гражданский чиновник, через которого поступали сведения о важнейших событиях, происходивших на Даунинг-стрит.

Сейчас вызывает сомнения, что кто-либо из перечисленных выше лиц мог даже подозревать, как часто его имя упоминалось в депешах Кремера. Вероятно, немец получал сведения от своих агентов, поддерживавших с ними дружеские отношения. Единственное, что можно поставить им в вину, – это допускавшуюся периодически неосторожность в высказываниях и пренебрежение мерами безопасности. Люди, служившие передаточным звеном между источниками информации и Кремером, находились в тени, их имена скрывались под псевдонимами: Гектор, Финк, Монограмма. Даже сейчас Кремер отказывается называть их настоящие имена[200]. Связь с агентами поддерживалась по очень простой схеме. Кремер вручал Гансу Шаферу из группы «Зигфрид А» запечатанные письма с написанными на них адресами в Лондоне. Затем представитель компании «Люфтганза» в аэропорту Бромма находил среди летных экипажей подходящего человека, который соглашался опустить их в почтовый ящик в Англии. Остальное было делом обычной почтовой службы. Кроме того, часть почты вручалась агенту, который отвечал за почту в министерстве иностранных дел. Агент отправлял письма абверовцев курьерской службой вместе с корреспонденцией МИДа. Система работала в обоих направлениях: Стокгольм – Лондон и Лондон – Стокгольм.