Мишка подумал и согласился.

– Ладно, давай. – Он сложил руки на груди, расставил ноги и замер.

– Шляпу сними.

– Ковбои шляпу не снимают. – Он поправил на лице платок. – Стреляй быстрее.

Светка поднесла пистолет к Мишкиному уху, зажмурилась и выстрелила.

У Мишки на мгновение потемнело в глазах и отключился слух. В ухе всё звенело. Он обернулся к Светке и по её губам понял, что она чего-то спрашивает.

– Во! – Мишка показал большой палец. Слух понемногу возвращался. – Как на войне!

– Я тоже хочу, – сказала Светка.

– У тебя ж воспаление.

– Ну и фиг с ним!

– Лучше не надо. Ещё оглохнешь, а мне потом отвечать.

– Так не честно.

– Ну, я тебя предупреждал. Сама напросилась. – Мишка взял пистолет и выстрелил у Светки над ухом.

Вот тут петушок всё-таки выпал у Светки изо рта. Светка постояла немного, похлопала себя по уху и сказала очень громко:

– Зыканско! В ухе звенит, как Царь-пушка!

Когда звенеть перестало, Мишка предложил:

– Давай в подвал спустимся.

– Это зачем?

– Там Васька с Петькой видели в углу кости. Похожие на человеческие.

– А ты не боишься?

– Чего нам бояться? У нас же пистолет настоящий.

– Ну пошли.

У подъезда дворничиха тётя Аля подметала асфальт.

– Чего это ты, Мишка, вырядился, как фриц? – спросила она.

– Не как фриц, а как ковбой! – важно ответил Мишка. – У меня сегодня день рождения.

– Ну поздравляю!

Мишка и Светка зашли за угол. Мишка поднял решётку.

– Прыгай, а я решётку подержу.

Светка спрыгнула вниз.

Мишка спрыгнул за ней, жалея, что не прыгал первым. Если бы прыгал первым, увидел бы Светкины трусы.

Открыли окошко. В подвале было темно. Пахло сыростью и кошками. И ещё чем-то неприятным, от чего спина у Мишки покрылась мурашками. Мишка почему-то подумал, что пахнет могилой. Мишка могилу ещё никогда не нюхал, но представлял, что пахнет она именно так. Идти немного расхотелось. Но отступать было поздно. Иначе Светка может подумать, что он ссыкло. Ничего, это даже хорошо, что в подвале темно. В темноте проще будет Светку зажать. Про человеческие кости-то он, ясное дело, присочинил. Хотя чего-то такое вроде бы пацаны и говорили. Да только Мишка всё равно не очень верил. Он уже взрослый, чтобы в такое верить. Это только дети и девчонки верят в привидений, скелетов, жёлтые пальцы и зелёные перчатки.

И всё-таки было немного жутковато лезть в подвал. Дом, в котором они жили, был дореволюционной постройки. Мало ли что могло быть в таком старом подвале. Может, там и правда замурованы чьи-нибудь кости.

Мишка вытащил из кобуры пистолет и решительно спрыгнул через окошко на каменный пол. С пола поднялась пыль.

– Пчхи! – Мишка чихнул.

– Будь здоров! – крикнула сверху Светка.

– Спасибо. – Мишка шмыгнул носом. – Прыгай сюда! – Он протянул Светке руку.

Светка перехватила Мишкину руку, спрыгнула и, чтобы удержать равновесие, обхватила Мишку за шею. Она задела сомбреро, и шляпа слетела с Мишкиной головы. Мишка схватил Светку за талию. Он моментально покраснел. Хорошо, что в темноте не видно, подумал Мишка, а то бы было западло. И ещё он подумал, что не зря они полезли в подвал. Сердце застучало как бешеное. Мишка зажмурился, хотя в тёмном подвале этого можно было и не делать, и чмокнул Светку в щёку. Светка вздрогнула. И Мишка вздрогнул. Светка молчала. И он молчал. Было непонятно, чего она думает. В темноте Мишка не мог увидеть, какое у Светки выражение лица. Тогда он набрал в грудь побольше затхлого подвального воздуха, зажмурился и снова поцеловал Светку в щёку.

Светка дёрнулась, оттолкнула Мишку от себя, но как-то не очень сильно.

– Ты что, дурак? – спросила она.

– А что?

– Зачем ты это сделал?

– А чё я сделал?

– Ничего! – В голосе Светки Мишка услышал лёгкую обиду и ещё… вроде как любопытство. – Вы, мальчишки, думаете, что вам всё можно! А у девчонок может из-за этого… вся жизнь испортиться!

– Ты про девчачью жизнь говоришь, как про консервы. – Мишка почесал ногу дулом пистолета и вспомнил, как говорит об этом папа. – Жизнь-то на этом не кончается.

– Это у мальчишек не кончается. Все мальчишки чёрствые.

Мишка сразу представил себе старые пряники, которые несколько месяцев уже лежат в хлебнице на холодильнике. В прошлом году, когда Мишка вернулся из пионерского лагеря, он нашёл на холодильнике такие вот пряники и чуть не сломал об них зуб. В качестве эксперимента Мишка взял один и кинул им с балкона об асфальт. Внизу шла какая-то тётя, и пряником этой тёте попало точно по голове. Хорошо, что у неё сверху был накручен шиньон.

– А ты «Анну Каренину» помнишь? – спросила Светка.

– Кто ж её не помнит, – ответил Мишка. – Она под поезд кинулась, только я не понял из-за чего.

– Вот то-то и оно, что мальчишки ничего не понимают! А девчонки страдают!

– Ну объясни тогда, если мы такие дураки.

– Как тебе объяснить… Разве такое объяснишь?..

– А ты попробуй…

– Ну… Мм… Вот Вронский сначала Каренину целовал, целовал, а потом перестал… А она подумала из-за этого, что теперь никому не нужна, и бросилась под поезд.

– Ну и зря, я считаю! Надо было ей у него прямо спросить, почему ты больше не целуешься. А он бы, может, тогда сказал, что у него дела. Доделаю и опять буду целоваться. – Мишка быстро представил, какие у этого загадочного Вронского дела… Вронский в гусарской форме марширует по плацу и колет штыком соломенное чучело. Раз-два, раз-два! Стой, раз-два! Он кладёт винтовку со штыком и едет к Анне Карениной целоваться. А она в это время уже бежит на вокзал. Вронский домой приходит, а Карениной нет. Где она? – спрашивает… На вокзал зачем-то побежала… А зачем, не в курсе?.. Неа… Поеду посмотрю. Может, она там нашла другого… Идёт на вокзал. Приходит, а там уже всё кончено. Врачи. Полиция. На рельсах лежит Анна Каренина пополам. Эх, думает, не успел! Не могла немного подождать!

– Тебе, Мишка, лет уже не мало, а рассуждаешь как первоклассник! У всех мальчиков задержка в развитии.

– Лично у меня всё нормально с развитием, – обиделся Мишка.

– Оно и видно!

От обиды Мишке захотелось, как раньше, дёрнуть Светку за косу. Он схватил её за плечо и, неожиданно для себя, притянул и опять поцеловал в щёку.

– Светка, я тебя люблю, – прошептал он ей в самое ухо.

– Дурак, чего ты в этом понимаешь! – Светка на этот раз не обиделась.

– Кое-что понимаю, – ответил Мишка. – Спорим?

– Кто спорит, тот сам знаешь, чего