Грохот не прекращался. Поняв, что это не сон, я попытался вернуться к реальности, что доставило не малых мук. Встав с кровати, я обнаружил, что так и завалился спать в штанах и рубашке. В комнате пахло взводом солдат давно не ходивших в баню. По дороге к двери я чуть не споткнулся о валявшийся на полу котелок. – Надо поднять, вещь хорошая, купленная мной на рождественской ярмарке в Будапеште за десять пенге. Потом еще долго копошился в замке. В тяжелую голову вползла мысль, что так сильно я последний раз напивался в то самое рождество, гуляя всю ночь по кабакам с младшим братом Имре. Наконец дверь поддалась, на пороге стоял крупный военный с петлицами главного сержанта. Он попытался бесцеремонно оттолкнуть меня от двери и зайти внутрь. Не желая пускать незнакомца в неубранную комнат, мне с трудом удалось сдержать этот штурм.

– Чем обязан вам? – спросил я наглого мужика.

– И он еще спрашивает! – голос сержанта гремел подобно выстрелу пушки. ты еще к восьми утра должен был явиться в призывную комиссию.

– Какую комиссию? – спросил я, недоумевая и почесывая ноющий затылок.

– По призыву в королевские вооруженные силы, вот по этой самой повестке – и сержант, достав бумажный листок, зачитал мое имя и фамилию, и о том, что я призываюсь на действительную военную службу и по этому поводу должен сегодня утром явиться на медицинскую комиссию.

Из расплывчатого мутного тумана в голове начала составляться картина происходящего. Это всего лишь розыгрыш! Конечно – розыгрыш! Вчера я хорошо провел время в обществе родного брата и его знакомого – молодого лейтенанта. Вечеринка посвящалась призыву на службу как раз моего младшего брата Имре. Если его приятель – зеленый лейтенант стал на карьеру военного, то Имре совершенно не хотел служить и боялся призыва как черт святой церкви. Мы много пили и хорошо проводили время за анекдотами и всякими жизненными историями под завывание нескольких скрипок и смех кабацких девиц. Поскольку и Имре и его приятель были моложе меня и имели опыт разве что мальчишеских мордобоев, да общения со старшими их по возрасту несколькими одинокими дамами нетяжелого поведения, то основным рассказчиком был ваш покорный слуга. К тому же. десять лет назад я прошел службу в качестве воздушного наблюдателя – элиты так сказать, и имел звание старшего капрала запаса, поэтому считал себя знатоком армейских традиций.

– Ох, и потянешь ты лямку, разгильдяй! В армии из тебя сделают человека. подъем, смотр и ежедневная муштра, и первое. никаких там гулянок и увольнительных – дисциплина! Помню, был у нас обер-лейтенант, так тот, если видит, что солдат одет не по форме или неопрятно, подкрадется сзади и выпишет оплеуху в затылок по первое число, а рука у него была тяжелая, что конское копыто. Помню как-то раз, было холодно, и я одел под китель неуставной свитер, который обычно одевал вниз во время подъема на высоту, Я шел по плацу, так этот обер-лейтенант заметил, что у меня из-под воротника торчит ворот свитера, и хотел проделать свою обычную экзекуцию. Но краем глаза я увидел, что он бежит сзади с кулачищем и, в последний момент, резко присел. Командир, не ожидая такой прыткости, промахнулся, да так, что потерял равновесие и на глазах у всех шлепнулся в лужу на краю плаца. Я думал. все, светит мне гарнизонная тюрьма, но он ничего не сказал, только молча отряхнулся и пошел переодеваться – видимо ему стыдно стало, есть совесть и у обер-лейтенантов, так я его от привычки шпынять младших по званию отучил.

Мои бравые рассказы о прелестях службы действовали на Имре удручающе. Особенно когда я вспомнил, как разбился у нас аэроплан, и то, что осталось от шофера и наблюдателя хоронили в заколоченных гробах, но зато на их поминках напились так, что забыли причину мероприятия и вместе с офицерами устроили настоящее гульбище со стрельбой вместо салюта, кто-то даже предлагал ехать к девочкам.

Не помогали и изрядное количество выпитого вермута и приятная компания. Чтобы как-то подбодрить брата я встал из-за стола и сделал торжественное заявление, что, как мужчина, завидую младшему брату, и вполне мог бы пойти в армию вместо него, если бы имелась такая возможность. На секунду в глазах брата вспыхнула искра надежды, но тут же потухла.

– А что, ты хотел бы опять попасть в армию, нет, это все бравада! Ты служил в мирное время, а сейчас того и гляди вспыхнет драка с румынами или югославами!

– Да я готов заключить с тобой спор, даю слово джентльмена, что готов служить, если бы это было возможно, только обычную службу я прошел, но случись что, пойду, запишусь добровольцем!

– У Блаэса – показал брат на лейтенанта – отец служит начальником призывной комиссии, он мог бы это устроить. Ты предлагал пари, я согласен. Сейчас я плачу за выпивку и мы идем на берег пруда, где устроим соревнование, кто дальше кинет камень, если побеждаешь ты, тогда делать нечего, завтра пойду на призывную комиссию. Если ты проиграешь – пойдешь служить вместо меня. Балаэнс станет нашим секундантом.

Я уже пожалел о выпитом вермуте, тянувшем меня за язык, но слово джентльмена не оставляло возможности к отступлению.

– А идем, улыбаясь, хлопнул я брата по плечу, плати за бухло и говори трактирщику. пусть жарит бараньи ножки на всех, да несет на стол палинки, мы еще вернемся.

Шатающейся компанией мы вышли на берег пруда и стали искать в темной пыли подходящие камни. Затея выглядела изначально глупой, но вполне подходила под наше состояние. Луна была не в весе как церковная мышь и походила на сырный огрызок или саблю магометанина, да и при полной луне кидать камни в ночной пруд с попыткой оценить результаты, когда и так двоится в глазах, затея для идиотов.

Брат заявил, что как старший по возрасту и званию, я должен кидать первым.

Посмотрев на него с напускным презрением, я хорошо размахнулся и, рискуя вывихнуть не размятую руку, пустил камень в черную даль. Прошла пара секунд и булькающий звук подтвердил его падение в воду.

Настала очередь брата, он долго пытался приноровиться, делая ложные взмахи, и, наконец, выполнил свою часть дуэли. Тихий звук подтвердил попадание в бескрайнюю цель.

– Ты видел это – завопил Имре, мой дальше! – как будто что – то можно было видеть в темной воде.

– С чего ты так решил? – спросил я, посмотрев на брата свысока.

– Бульканье моего камня было тише, значит, он улетел дальше, подтвердите это сударь, обратился он к лейтенанту.

Мой брат слыл хитрецом, и будь я трезв, я вполне бы оспорил его радость, предположив, что он выбрал более легкий камень, но сейчас я был в прекрасном шутливом настроении, к тому же пьяная честь не давала мне опускаться до мелочей. Все равно это шутка – подумал я про себя, и завтра мой брат отправиться тянуть лямку, а я вернусь к своим обязанностям управляющего ресторанчика «Кодмон».

Мы вернулись в трактир, закончив веселый ужин бараниной и самогоном. Дороги домой я не помнил, а теперь у меня на пороге стоял детина – главный сержант и утверждает, что я должен идти на службу.

– Любезнейший – начал я. это недоразумение, на службу должен идти мой младший брат, и он живет по другому адресу.