людей и получил три сабельных удара в голову. Он стал депутатом от города Кана и ярым оппозиционером и умер в состоянии сильной экзальтации.

Четвёртый офицер-порученец Массены, — Октав де Сегюр, сын известного графа де Сегюра, камергера императора. Образованный, исключительно вежливый, приятного характера и спокойного мужества, Октав де Сегюр был любимцем всего штаба. В свои почти тридцать лет он имел самый невысокий чин. Окончив Политехническую школу во времена Директории, при Консульстве он занял пост субпрефекта Суассона, но, возмущённый убийством герцога Энгиенского, подал в отставку и пошёл служить в 6-й гусарский полк, с которым проделал несколько кампаний. В 1809 году в Венгрии он был ранен и взят в плен при Раабе. Затем его обменяли, и, когда он выздоровел, пошёл служить младшим лейтенантом в Португальской кампании, где проявил себя блестяще. Став капитаном 8-го гусарского полка, он попал в плен в России, где был окружён уважением, как сын нашего бывшего посла при Екатерине II. Он провёл два года в Саратове на Волге, вернулся во Францию в 1814 году и служил в штабе гвардии Людовика XVIII. Умер он довольно молодым человеком в 1816 году.

Глава XXX

Атака и взятие Сьюдад-Родриго. — Военные подвиги с той и другой стороны. — Я тяжело болен. — Различные происшествия. — Взятие Альмейды

Хотя военный министр заверил маршала, что всё готово для начала кампании, это было далеко не так, и главнокомандующему пришлось провести две недели в Вальядолиде, чтобы проследить за выступлением войск, перевозкой продовольствия и боеприпасов. Наконец ставка была перенесена в Саламанку. Мы с братом расположились в этом знаменитом городе у графа де Монтесума, прямого потомка последнего императора Мексики, семью которого Фернан Кортес отправил в Испанию, где она породнилась со многими благородными семьями. В Саламанке маршал потерял ещё три недели в ожидании корпуса генерала Рейнье. Эти задержки очень вредили нам, но были на руку англичанам, защищающим Португалию.

Последний испанский город на этой границе — Сьюдад-Родриго, третьеразрядная крепость, судя по её укреплениям, но имеющая большое значение из-за своего положения между Испанией и Португалией, в местности без дорог, труднодоступной для передвижения орудий крупного калибра, боеприпасов и всего необходимого для осады. Французам было совершенно необходимо овладеть этим городом. Полный решимости его захватить, Массена выехал из Саламанки в середине июня, окружил Родриго корпусом Нея, в то время как Жюно обеспечивал прикрытие против атак англо-португальской армии, которая под командованием герцога Веллингтона стояла в нескольких лье от нас близ крепости Альмейда, первого на нашем пути города Португалии. Сьюдад-Родриго защищал старый храбрый испанский генерал ирландского происхождения Андреа Эррасти.

Так как французы не могли и представить себе, что англичане подошли так близко к крепости, просто чтобы смотреть, как её будут брать у них на глазах, то они ожидали сражения. Но ничего не происходило, и 10 июля, когда испанская артиллерия смолкла, часть города пылала из-за взрыва порохового склада, контрэскарп был разбит на участке в 36 футов, ров заполнен его обломками и широко пробита брешь, Массена решил дать сигнал к штурму. Для этого маршал Ней сформировал в своём корпусе колонну из 1500 добровольцев, которые первыми должны были пойти на приступ. Эти храбрецы собрались у подножия городской стены и ждали сигнала, когда один офицер выразил опасение, что проход недостаточно широк. И вот трое наших солдат бросаются вперёд, поднимаются на вершину бреши, осматривают город, замечают всё, что может быть полезным, разряжают своё оружие, и, хотя этот смелый поступок происходит среди бела дня, все трое счастливо возвращаются к своим товарищам без единой царапины! Как только штурмовые колонны, вдохновлённые этим примером и присутствием маршала Нея, бегом устремились к городу, старый генерал Эррасти запросил о капитуляции.

Оборона гарнизона Родриго была хорошей, но испанские войска, из которых состоял гарнизон, справедливо жаловались на то, что англичане их бросили, так как ограничились лишь тем, что выслали разведчиков к нашему лагерю, не пытаясь совершить более серьёзных диверсий. Эта разведка обернулась чередой мелких столкновений, которые почти всегда кончались в нашу пользу. В одном из них наша пехота так отличалась, что даже английский историк Нэйпир отдал должное смелости солдат, участвующих в нём. Вот как это произошло.

11 июля английский генерал Кроуфорд, проезжая по землям между Сьюдад-Родриго и Вилья-дель-Пуэрко во главе шести эскадронов, заметил на рассвете роту французских гренадеров численностью примерно 120 человек, проводящую разведку. Генерал приказал атаковать роту двумя эскадронами. Французы успели образовать каре и совершили это перестроение в такой тишине, что неприятельские офицеры слышали, как капитан Гуаш и его сержант призывали своих солдат целиться лучше. Английские кавалеристы яростно атаковали врага, но были встречены таким сильным залпом, что должны были отступить, оставив поле боя, усеянное мёртвыми телами. Увидев, что горстка французов отразила нападение двух английских эскадронов, полковник Тэлбот вновь атаковал капитана Гуаша четырьмя эскадронами 14-го лёгкого драгунского полка. Но французы держались стойко и, встретив атаку залпом в упор, убили самого Тэлбота и три десятка его людей! После этого, сохраняя порядок, храбрый капитан Гуаш отвёл своих солдат к французскому лагерю, а английский генерал больше не отважился атаковать их. Это блестящее дело получило известность и в той и в другой армии. Как только это дошло до императора, он дал капитану Гуашу звание начальника батальона, повысил других офицеров, раздал восемь наград гренадерам роты.

Описав этот славный подвиг французов, я хочу теперь рассказать ещё об одном деле, на этот раз показывающем храбрость испанцев.

Повстанец дон Хулиан Санчес и 200 кавалеристов его армии заперлись в Сьюдад-Родриго и часто делали удачные вылазки, нападая на пункты, находящиеся с противоположной стороны от наших траншей. Затем, когда недостаток фуража сделал присутствие 200 лошадей обременительным для гарнизона, тёмной ночью Хулиан тихо вывел из города своих лансьеров[96] и, перейдя через Агеду по мосту, проход к которому Ней оставил не забаррикадированным, наткнувшись на наши посты, убил много французов, прорвал нашу линию и присоединился к английской армии.

Осада Сьюдад-Родриго чуть не стоила мне жизни, но не от оружия, а из-за болезни, которую я подхватил при следующих обстоятельствах.

Осада могла быть долгой. Земли в окрестностях этого города очень скудны, местных жителей почти нет, и у нас были большие трудности с размещением маршала недалеко от тех мест, где должны проходить наши осадные работы. Его разместили в отдельном доме, расположенном на возвышении, откуда открывался город и его пригороды, но для его многочисленных офицеров поблизости крова не