– Да вы, ребята прямо-таки экстремисты.

– В борьбе за ваше будущее, милые дамы, только в этом. И ни в чем другом. Ну, за присутствующих дам!

Он вскочил и стоя опорожнил изрядную стопку медовухи, которая представляла собой разведенный в пятидесятиградусном спирте мед с прополисом и травами.

– И все же, мальчики…

– Потом, Мариночка, потом.

Он снова начал звонить.

– Виктор Сергеевич?

– Да, Петр Петрович. К сожалению, принять ваше предложение не можем.

– Жаль. Всех благ.

Не дождавшись ответа, он нажал кнопку отбоя и набрал номер спонсора.

– Они отказались.

– Следовало ожидать.

– Что же теперь?

– Продолжайте веселье, – Виталий тихо рассмеялся. – Кстати, привет Юре.

– Передам. Но все же, что мы поимели со всего этого балагана?

– Очень много. Знающие люди в курсе истинных результатов…

– Король был не просто беден, а очень беден, и продавал мобилизационные планы не одному противнику?

– Примерно ста человекам. Ну а они…

– «Я не шкаф и не музей, хранить секреты от друзей…» – уже изрядно пьяным голосом пропел в трубку Петр строчку из детской песенки.

Виталий рассмеялся.

– В целом же мы продемонстрировали отличные результаты. По критерию «затраты-эффективность» ты продемонстрировал высший балл. И поэтому можешь рассчитывать на продолжение финансирования своих…литературных, – он интонационно выделил это слово, – трудов.

– Служу Вашингтонскому обкому, ЦК КПК и Аль-Каиде вместе взятым! – проорал Петр с очередной рюмкой в руке, вытянувшись по стойке «смирно».

Как будто увидев всю обстановку, Виталий со смехом сказал

– Вольно! Продолжать безобразия.

Петр левой рукой опрокинул рюмку и сказал

– Слушаюсь!

– А вы не отличаетесь принципиальностью, идейные борцы, – заметила Марина.

– Поясните, мадам, – с тяжеловесной пьяноватой грацией обратился к ней Петр.

– А чего тут пояснять. И ежу ясно, что вы готовы продаться кому угодно, от Вашингтона до Аль-Каиды, лишь бы…

– Продолжайте мадам.

– Не могу сформулировать.

– То-то и оно! Ибо если сформулируешь, то поймешь, что надо сказать «лишь бы продолжать борьбу и победить». Но боремся то мы не за себя. Не за доходы, не за Мерседесы и отдых на Канарах. Боремся мы за выживание и процветание русского народа.

– А российского государства?

– Забудьте, что вам вбила в голову великая имперская литература, пани учителка, – Чугунов иногда любил такие выражения. – Российское государство – худший враг русского народа. Государство готовы защищать патриоты. А мы…

– Не патриоты, а националисты, – твердо вставил Юра свой коронный слоган.

– И мы, националисты, защищая народ от государства, готовы принять любую помощь. Хоть душу дьяволу продать. Кстати, история России, это не только и не столько история защиты русским народом этого государства, а скорее наоборот, борьба народа с этим государством. Знаешь, например, что в Северной войне, когда Петр I завоевывал Прибалтику, с его войсками свыше десяти лет воевали русские партизаны, жители тех мест, подданные шведского короля. Кстати, эти русские партизаны, потомки новгородцев, наносили урон войскам Шереметьева гораздо больший, чем регулярные шведские войска. О чем он и докладывал Петру. Соответствующие донесения сохранились в архивах. Ну а потом те, кто мог, уехали в Швецию.

– Интересно, – протянула Марина. – И откуда ты только все это знаешь?

– Учительнице литературы трудно догадаться? Из книг, разумеется.

– Да, Маринка, мальчики в чем-то правы, – заметила Лена. – Ну сколько можно над нами издеваться. Еще три года назад в городе можно было прожить на три с половиной тысячи рублей в месяц. А сейчас едва можно свести концы с концами на десять. А медицина… Скоро эти страховщики… – она затруднилась с определением, – достанут и врачей и больных. Врачи захиреют от нищеты, а больные будут умирать пачками от отсутствия медицинской помощи.

– Правильно, – наставительно сказал Юра. – Им не нужна нация. Им нужна территория без русских людей.

– При этом они будут размахивать своими якобы русскими флагами и прочими атрибутами национальной якобы гордости, – добавил Петр. Но нам наплевать, какого цвета флаги. Нам важно как живут детские врачи. Это, если хочешь знать, показатель соответствия интересов государства и нации.

– Ну, ты Петрович имеешь личный интерес к благосостоянию детских врачей, – не без ехидства усмехнулась Марина.

– Хотя бы и так. В этом мире все, в конце концов, складывается из частных интересов. Но вот у одних этот интерес почему-то сводится к тому, чтобы сделать большому числу людей зло, а у других наоборот. Я не представляю себе детского врача, несущего зло. И поэтому моя любовь к Тигрясику это только посланное Богами знамение о том, что я на правильном пути.

– Ну вот и Богов приплели.

– Не приплели, – твердо сказал Зигфрид. – Они и правда существуют.

– И помогают?

– Несомненно.

В голосе Зигфрида звучала неподдельная убежденность, с которой как-то не хотелось спорить.

– Ладно, мальчики… – протянула Марина. – Не пора ли нам по домам.

Она как-то разом поскучнела. Зоя тоже откровенно скучала. Ей явно не улыбалось провести весь день в умных разговорах. В конце концов, ближе к вечеру можно было снова приехать и повторить весьма неплохую ночевку с красавцем Зигфридом.

Одна Лена готова была сидеть и слушать эти разговоры весь день. А потом… Потом снова ночь любви. И чтобы эта ночь не кончалась.

Но она не могла отделяться от подруг.

– Вы нас отвезете до города? – спросила она.

– Вызовем такси, – сказал Чугунов. – Если ребята из нашей дыры выберутся, то обратно уже не заедут.

– А такси согласится приехать?

– Пообещаю ему две сотни сверху.

Такси в городке было дешево, и поездка в самый дальний конец не превышала семидесяти рублей.

После долгих переговоров по телефону, такси все же приехало. «Милых дам» почтительно проводили, не проявляя, тем не менее, инициативы на продолжение банкета. Только Чугунов на прощание обменялся многозначительным взглядом со своим Тигренком. Но их с Леной отношения были сами по себе, и на данном мероприятии не оканчивались.

Утренний хмель выветрился. Юра и Петр были немного злы и подтянуты.

– Чего мы их так? Чуть ли не выгнали, – спросил Зигфрид.