– Не исключал я такую возможность. Что думаешь предпринять дальше?

– Хочу в редакцию газеты пойти. Где-то пересекалась Орлова со Святошей, похоже, во время войны.

– А почему не до неё?

– Святошин родился в Архангельской области.

– А кто сказал, что она там не была? Ладно, у тебя есть чем заняться. Ты поактивнее, дел полно, оперативники с ног сбиваются, на каждом по нескольку дел.

– Так у них кражи, угон велосипедов, драки. А у меня сто тридцать шестая статья.

– Потому не трогаю пока, цени. Но сам знаешь – сроки поджимают.

Андрей поехал в редакцию газеты, сразу в отдел кадров. Удостоверение предъявил.

– Мне нужно посмотреть трудовую книжку Орловой.

Кадровичка, пожилая благообразная женщина, трудовую книжку журналистки нашла сразу.

– Можно, я за стол присяду?

– Пожалуйста.

Стол и стул перед ним были явно для посетителей – заявление написать, другие бумаги. Андрей сначала перелистал трудовую книжку. Записей не много. Оказывается, Орлова родилась в Курске, но проживала с родителями до войны в посёлке Барань, что под Оршей в Белоруссии. Андрей попросил кадровичку найти анкету и автобиографию. При поступлении на работу каждый собственноручно заполнял такие бумаги. При изучении оказалось, что Орлова была в оккупации, под немцем. Замужем не была, детей не имела, в графе родители указано – погибли во время войны. Андрей спросил кадровичку:

– Орлова писала, что родители погибли. А причину смерти не знаете?

– Знаю. Она спрашивала, как написать. Расстреляли их, отец её коммунистом был, кто-то донёс. Самой Ниночке повезло, её дома не было, когда полицаи приходили. Так и спаслась.

Стоп! Полицаи! Святошин полицаем сначала у немцев служил, потом в диверсанты подался. Не там ли она его видела? А после войны случайно встретила и узнала? Цепочка выстраивалась прямо в цвет. Андрей задумался на несколько минут, очнулся от голоса кадровички.

– Как раз из командировки вернулась и сама не своя, лица на ней нет.

– Простите, я задумался. Повторите, что вы сказали?

– Месяц назад из командировки вернулась в расстроенных чувствах. Я в коридоре издательства её встретила. Попыталась разговорить, вдруг беда у человека, помочь надо.

– И что Нина?

– Говорит – с прошлым встретилась. Больше ничего не сказала.

– А куда ездила?

– Я не спросила. Так в бухгалтерии можно узнать, по командировочному удостоверению и билетам. У нас с этим строго. За каждый рубль отчитаться надо.

– Спасибо, вы мне помогли. Где бухгалтерия у вас?

– Этажом ниже.

Андрей сразу в бухгалтерию, представился, попросил отчёт бухгалтерский по последним командировкам Орловой. Ему выделили стол и дали две огромные подшивки документов. Мама моя! Да здесь день копаться надо! А деваться некуда, засел. Часа через два в глазах цифры мельтешить стали. Показалось – душно в кабинете. К исходу четвёртого часа обнаружил искомое. Три раза Орлова ездила по стране по заданию газеты. Горький, Ростов и Смоленск. Опять Смоленск выплывает. Похоже – не простое совпадение. Убийство давнее старшины, командировка Орловой, разъезд Триста семьдесят восьмой километр тоже на территории Смоленской области. Надо туда ехать. Что и где искать, он не знал, но с разъездами связана какая-то тайна, а может, и разгадка убийства.

Обеденное время давно прошло, желудок уже требовал еды. Андрей на часы посмотрел. Если идти в столовую, упустит много времени, надо в райотдел, говорить с Феклистовым, ехать в Смоленскую область.

Николай Иванович оказался на месте, выслушал Андрея.

– Пойду к начальству. Сам знаешь – есть лимит на командировочные расходы.

– Жалко, что лимита на преступления нет, – грустно пошутил Андрей.

– Ты поосторожней, услышит замполит, скажет – не понимаешь политику партии и правительства.

Феклистов ушёл, а вернувшись, положил на стол командировочные документы.

– Если на убийцу выйдешь, не геройствуй. Если он по ведомству соседей, сообщи им. Сам говоришь – про Святошу они в курсе, дело не раскрыто.

Андрей направился домой. Уже семь вечера, он устал, сильно хотел есть. Дома Мария посетовала:

– У других мужья как мужья. В театры ходят, в парках гуляют. А ты как гончий пёс. В зеркало на себя посмотри – похудел, хотя дальше некуда. А всё работа твоя. Язву желудка заработаешь с таким питанием.

– Она у меня уже есть, – пошутил Андрей. – Марией звать.

– Да ну тебя! Я серьёзно, а ты зубы скалишь.

– Служба у меня такая, пойми.

– Другие тоже служат, от восьми до восемнадцати, в выходные дома. А я тебя не каждую ночь вижу, не то что днём.

– Кто-то же должен бандитов задерживать, с преступностью бороться?

– Молодых полно, кто не воевал, пороха не нюхал. Ты своё Родине отдал, ранен был на фронте и в милиции.

– Хочешь сказать – надо другую работу искать? Вот мне тридцатник, а что я умею? Только бандитов ловить. Не печник я, не электрик, не токарь, не шофёр. Уйду из милиции, куда пойду? В дворники податься? Так ты сама будешь стесняться со мной по улице пройти! Как же! У тебя высшее образование, а муж дворник.

– У тебя в управлении наверняка есть другие места для службы – ОБХСС или при штабе кем-нибудь.

– Есть. Но не могу я бумажки перекладывать. Опер я по жизни!

– Андрей, ты непробиваемый, для тебя работа – всё. А ты ещё и муж, внимание мне уделять должен.

Такой разговор Мария заводила не первый раз. Андрей её понимал, но и службу свою бросить уже не мог. Да, трудная, опасная профессия, но по-настоящему мужская. Да и не всякий мужчина способен её достойно потянуть. Но служба Андрею нравилась, при всех её негативных моментах.

С утра Андрей на вокзал, к обеду в Смоленске был. Всё же медленно поезда ходили, через каждые сто километров бункеровка водой, а то и углём. Знакомые говорили, на Ленинград электровозы пустили. Быстро идут, копоти и сажи нет. А как же, так и должно быть, после войны девять лет прошло, страна почти отстроилась после разрухи. И как Андрей представлял, впереди светлое будущее, без войн, в достатке. Нацизм в самом его логове удавили, откуда ему вновь взяться? Полагал, все страны антигитлеровской коалиции угрозу нацизма осознали, не позволят подняться вновь.

Для начала в отделение железной дороги направился. Узнать надо, где этот разъезд. А ещё хотел просмотреть личные дела сотрудников железной дороги, кто на разъезде работает. Вахтёр в форме и с револьвером на ремне вход преградил, но удостоверение произвело должное впечатление. Андрей сразу в кадры, представился.

– Чем могу?

Начальник отдела, бывший фронтовик, на пиджаке орденские планки. Свой человек. Андрей питал к прошедшим войну особые чувства, как к родне, пусть и далёкой.