Под ее спокойными, уверенными руками Призрак расслабился, и вскоре они с Анджо бок о бок щипали траву, пока Ривер приводила в порядок гриву и хвост жеребца. Поддавшись порыву, Ривер сняла с гривы Анджо несколько ярких пурпурных лент с тонкой вышивкой и с молчаливого согласия Призрака вплела их в его серебристую гриву.

– Ну вот, теперь любой, кто тебя увидит, поймет, что ты из табуна Мадженти, и мы обязательно о тебе услышим – о том, что по прерии бродит золотистый жеребец в цветах Мадженти. – Произнеся эти слова вслух, Ривер ощутила страшную печаль. Она хотела было сделать из метательного ремня простенький недоуздок, но быстро отмела эту идею. – Я с таким трудом завоевала твое доверие. Я знаю, что потеряю его, если попытаюсь увести тебя с нами силой. Поэтому, Призрак, я буду надеяться, что ты пойдешь за нами сам – потому что ты устал от одиночества. Через семь дней Избрание. Могу поспорить, ты найдешь своего Всадника, если попробуешь еще раз. Знаешь, ведь не всех людей выбирают с первого раза. Может, с тобой вышло так же: просто твое время еще не наступило, – сказала она, поглаживая жеребца по золотистой шее, почесывая его широкий лоб и украшая его гриву цветами Мадженти.

Жеребец даже прикрыл глаза, согнул одну заднюю ногу и задремал – хотя, когда Анджо, которая паслась рядом, отходила слишком далеко, он просыпался и шел за ней.

– Прогресс, – сказала Ривер, поглаживая жеребца по шее. – Посмотрим, насколько далеко нам удастся зайти. Мы возвращаемся в Табун, и нам бы очень хотелось, чтобы ты пошел с нами. – Она потрепала его напоследок и вернулась к своей кобыле.

Анджо не медлила ни секунды: благодаря их связи она в точности поняла, что нужно ее Всаднице, и согнула передние ноги, чтобы Ривер могла на нее сесть. Ривер толчком развернула Анджо, и они пересекли ручей и поднялись по пологому берегу к границе леса.

Перед тем, как выехать на необозримый зеленый простор, Ривер внимательно вгляделась в небо, прислушиваясь к своим обостренным чувствам, и не обнаружила признаков опасности. Она обернулась. Призрак держался всего в нескольких футах от них и наблюдал, насторожив уши. Ривер показалось, что в его больших карих глазах стоит печаль.

– Пойдем с нами, красавчик, – подбодрила она его. – Пойдем с нами домой.

Она прищелкнула языком, но Анджо, сделав пару шагов, остановилась и всхрапнула, глядя на самый край редколесья.

Ривер была достаточно опытна, чтобы не понукать лошадь. Анджо была чем-то обеспокоена – она не боялась, но что-то рядом с ними ее тревожило. Призрак вдруг оказался рядом и встал перед Анджо, не давая ей пройти вперед.

– Да что с тобой…

И тут она их увидела. Часть стаи метнулась от густого кустарника к поваленному дереву и затаилась там в ожидании.

– Йоти!

Ривер задрожала. Внешне йоти напоминали собак размером со взрослого кролика. Поодиночке эти зубастые агрессивные зверьки могли докучать, но в целом были неопасны. Но йоти никогда не ходили поодиночке. Они путешествовали огромными стаями в двадцать пять, а то и тридцать особей. Хотя даже такое количество йоти не могло причинить серьезного вреда лошади – и даже годовалому стригунку, – лошади были их излюбленной добычей, поэтому они изобрели свой способ охоты.

– Тут повсюду норы!

Теперь, зная, что йоти рядом, Ривер без труда различила их норы. Вся прерия перед ними была изрыта ямами, которые они с Анджо не могли заметить, пока мчались к обманчиво безопасному лесу.

По спине Ривер поползли мурашки. Она посмотрела на Призрака.

– Вот почему ты гнал отсюда Анджо. Ты нас спас. Спасибо! Спасибо тебе! – Призрак, словно все понимая, вскинул голову. – Пожалуйста, пойдем с нами. Обещаю, я о тебе позабочусь – помогу тебе найти своего Всадника. – Она бросила взгляд на небо и добавила: – Нам пора идти. Нам и без того придется возвращаться в сумерках – задерживаться нельзя.

Она позвала Анджо, и кобыла зашагала вперед, осторожно обходя ловушки йоти.

Когда смертельные ямы остались позади, Анджо перешла на ровную расслабленную рысь. Они не торопились, чтобы не перегружать ее молодые суставы и связки, и должны были вернуться в Табун к закату. Призрак рысил рядом – но лишь до тех пор, пока Анджо не свернула к весенней стоянке Табуна. Когда они повернули, жеребец метнулся в противоположном направлении. Анджо притормозила, и они с Ривер провожали золотистого жеребца взглядом, пока его силуэт не растворился на фоне темнеющего горизонта.

Ривер чувствовала разочарование Анджо; она и сама его испытывала. Она вздохнула и причмокнула, и кобыла послушно зашагала дальше, хотя еще несколько раз оборачивалась на опустевшую прерию.

– Знаю, – сказала ей Ривер. – Но нельзя же его заставлять. Я расскажу маме о том, что случилось. Может, она…

Анджо заржала и встряхнула гривой, и Ривер охватило ощущение протеста.

Удивленная такой реакцией, Ривер потрепала ее по шее.

– Ладно, ладно. Не хочешь, чтобы я рассказывала о Призраке? Не буду. – Она почувствовала облегчение Анджо и решила, что согласна с кобылой. – Ты права. Пусть это будет наш секрет. Уж не знаю, почему, но он явно не хочет возвращаться в Табун. Так что мы с тобой просто будем его навещать – с морковкой. Может, когда-нибудь он доверится нам, вернется домой и снова станет частью Табуна.

Анджо согласно фыркнула, и Ривер улыбнулась, представляя выражение лица матери, когда они с Анджо вернутся на стоянку в компании золотистого жеребца.

– А говорят, что в Табуне ничего не происходит без ведома Старшей кобылы и ее Всадницы. Ха! Представляю, как все удивятся, когда увидят Призрака, – даже мама и Эхо!

Когда солнце село за горизонтом, они неторопливой рысью вошли в весенний лагерь табуна Мадженти, который раскинулся среди каменных монолитов, отмечавших точки схождения энергетических линий. Эти камни были не так велики и многочисленны, как монолиты на Сборном месте, но в гроте в центре спирали мог разместиться весь табун Мадженти, и, хотя красивые пурпурные шатры с гордо реявшим знаменем Мадженти расположились перед гигантской расселиной, при первых признаках непогоды или хищников Табун – весь до последней лошади – мог отступить под безопасные своды пещеры, а запасы продовольствия и подземная река позволяли жить внутри много месяцев.

Ривер собиралась сразу пойти в отдельный шатер, который она делила с Анджо, – подарок матери на Избрание – но не успела она пройти и пары шагов, как несколько человек поприветствовали их с Анджо («Благослови тебя Мать-Кобылица, Всадница ветра!»), а когда все поняли, что они вернулись со своего первого выезда, вокруг них поднялось радостное волнение.

Она постаралась непринужденно отмахнуться от поздравлений и поторопила Анджо, чтобы скорее добраться до шатра, но прежде чем они успели нырнуть под защиту полога, Ривер заметила несколько Всадниц вокруг центрального монолита. Под предводительством ее красивой и сильной матери они исполняли танец ветра. Под ритмичный бой барабанов они перетекали из одной позы в другую – это развивало силу и гибкость, учило сосредоточиться на текущем моменте и черпать из него энергию во времена тревог или войн. Анджо сбавила шаг, и они остановились полюбоваться на грациозный танец, поражающий сложностью движений, из-за которой тела танцующих блестели от пота.