– Ты слишком упряма, себе на горе, – пробормотал он, окончательно побежденный.

Я немного расслабилась, стараясь уловить шепот его рук и желая иметь возможность встретиться на вершине купола, где он действительно мог крепко меня обнять. Еще раз быстро взглянув в его лицо, я была удивлена тем, что он оглядывается вокруг, будто ищет что-то.

– В чем дело? – спросила я, обеспокоенная тем, что, может, кто-то из собора следует за нами.

– Это место… Оно мне не нравится. Какое-то оно неправильное.

Я отвернулась от стены, чтобы осмотреться на этой маленькой улочке. С одной стороны бурлила Флит-стрит, а с другой возвышались старые каменные ворота. За ними находилась старая деревянная дверь, она была открыта, и за ней виднелся прохладный интерьер маленькой церквушки. Ее венчал высокий шпиль. Белый камень блестел на солнце, и на него было почти больно смотреть после сумрака узкого переулка. Это было прекрасно.

– Не вижу ничего неправильного, – сказала я. – Здесь довольно мирно.

– Все равно мне не по себе. Давай уйдем отсюда.

Спорить смысла не было. Я убрала зеркало в карман и повернулась, чтобы вернуться туда, где было шумно и суетно. Кэллум шел рядом со мной, его пальцы нежно поглаживали мои. Мы направились по Флит-стрит к огромному готическому зданию, в котором размещался Высокий суд. Напротив него был длинный ряд банков.

– О, Кэллум, подожди немного; мне нужно снять деньги.

Около одного из банков прямо на улице стояли банкоматы. Я встала в самую короткую очередь, она двигалась очень быстро, и скоро я оказалась в ее начале. Я вставила карточку, набрала ПИН-код и запросила выдачу наличных. Ничего не произошло, а затем автомат выдал сообщение об ошибке. Я нахмурилась. Здесь не могло быть никакой проблемы. Должно быть, произошла какая-то накладка. Я повторила попытку. И получила тот же ответ: недостаточно средств на счете. Я знала, что это не так: на этом счете лежали все мои деньги, все мои сбережения, которые я сделала, чтобы купить машину, все деньги, полученные за то, что я сидела с детьми, вообще все мои деньги. Я быстро нажала на кнопку, чтобы получить мини-выписку. Автомат наконец выплюнул маленький листочек, а затем вернул мне карту.

Я смотрела на этот листочек с ноющим чувством в желудке. Мой банковский счет был абсолютно пуст.

На счете не осталось ни одного пенни. Я очнулась и ощутила у себя за спиной очередь людей, жаждущих добраться до банкомата, и одновременно услышала голос Кэллума:

– Алекс, что не так? Что-то случилось?

Я пробормотала извинения парню, стоявшему в очереди за мной, после чего отошла в сторонку от банкомата.

– Все пропало, – прошептала я в микрофон. – Все мои деньги, все. Посмотри! – Я подняла выписку, давая тем самым Кэллуму возможность изучить ее через мое плечо, а потом спрятала лицо в ладонях. Я не могла поверить, что мой тайный мучитель нашел еще один способ добраться до меня.

Казалось, откуда-то издалека доносился голос, тревожно говоривший мне:

– Алекс! Ты меня слышишь? Мы должны сохранять спокойствие и во всем разобраться.

Открыв глаза, я обнаружила, что стою на ступенях банка, а мои кулаки прижаты ко лбу.

– Алекс? – На этот раз голос был мягким с намеком на облегчение. – Тебе надо уйти отсюда. Ты привлекаешь внимание. – Я подняла голову и огляделась. Несколько человек смотрели на меня, а женщина по другую сторону улицы показывала на меня полицейскому. Я выпрямилась и пробормотала в небольшую собравшуюся толпу:

– Со мной все в порядке, просто немного закружилась голова. – Я сделала глубокий вдох и пошла по Стрэнд. Кэллум быстро догнал меня.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Секунды три ты была какой-то странной.

– Я в порядке. Хотя нет, не совсем. Это так несправедливо! – Я больше не могла сдерживаться, равно как не могла унять подступившие к глазам слезы. Я шла очень быстро, обходя слоняющихся без дела туристов, наводнивших улицу. Затем нырнула во двор Сомерсет-хаус, стараясь где-нибудь уединиться, но вокруг было полно зевак, любующихся фонтанами. Я знала, что если пройду через здание, то выйду на террасу над рекой. Заговорить я не решалась, и Кэллум ждал, когда я наконец приду в себя. Но он не оставлял меня; я чувствовала успокаивающее покалывание в руке. Почти пробежав через прохладный мраморный вестибюль, я через заднюю дверь выбралась на яркий солнечный свет. На террасе было оживленно, большинство столиков занимали туристы, поедающие сандвичи и изучающие карты и путеводители. Но на восточной ее стороне было практически пусто. Столиков там не было, и лишь носилась туда-сюда стайка ребятишек. Когда я увидела вдалеке собор Святого Павла, нависающий над деловыми кварталами, из моих глаз хлынули слезы.

Добравшись до каменной балюстрады, я пристроилась в уголке, обхватив колени, переполненная свалившимися на меня проблемами. Стоявший рядом Кэллум гладил мои волосы, стараясь, как обычно, привести меня в хорошее расположение духа.

Я поняла, что была несправедлива. Он жил в мире горя и страданий и тем не менее стремился утешить меня. Я громко шмыгнула носом и безуспешно попыталась отыскать салфетку в карманах джинсов.

– Прости меня, Кэллум. Я вовсе не хотела расклеиваться. – Моя рука нащупала зеркало, и я пристроила его себе на колени так, что могла видеть его лицо. Обычно светящиеся голубые глаза были затуманены беспокойством, лоб прорезала морщина, легкий ветерок теребил густые волосы. Я слабо улыбнулась: – Мы славная парочка, верно?

– Алекс, не надо шутить. Кто-то сумел порядком напакостить тебе. А что, если это опасный преступник?

– Ну и ладно, – хлюпнула носом я. – Нам обоим нужно смотреть на вещи шире. Прости, я не хотела плакать. Просто я в шоке. – Я старалась говорить спокойно, хотя меня снова охватили паника и страх. Мое дыхание было рваным; успокоиться было просто необходимо.

Я сосредоточила свой взгляд на его глазах – я видела, сколь сильно он встревожен, и моя решимость крепла. Я понимала, что он знает, о чем я думаю, и смотрела, как он пристраивает свою щеку к моей.

– Ты уверена, что с тобой все хорошо, Алекс?

Я почувствовала эхо прикосновения его лица к моему, и любовь сделала меня сильной. Я вытерла слезы.

– Абсолютно уверена. Нам нужно выяснить, кто все это вытворяет, и остановить его. Обещаю держать себя в руках, если ты в свою очередь пообещаешь помочь мне. Договорились?

В его голосе сквозило сомнение, но я чувствовала, что он словно собирает себя воедино.

– О’кей. Договорились. Мы будем сражаться. Думаю, нам нужно выработать какой-нибудь план. – Теперь была его очередь сделать глубокий вдох. – Итак, что нам известно? Давай вспомним, что уже случилось, и посмотрим, можем ли мы предсказать его следующие шаги.

Я кивнула. Его слова были разумны. Я стала загибать пальцы на свободной руке: