«Остров был покрыт густыми лесами. Король взял копье и воткнул его острием в землю. Затем он достал стрелу и выпустил ее вверх. Стрела взмыла в небо, а вернувшись, вонзилась в древко копья. Хеминг взял другую стрелу и тоже выпустил ее вверх. Он потерял ее из виду, но она вернулась и пронзила королевскую стрелу. Тогда король взял нож и вонзил его в ствол дуба, потом снова натянул свой лук и выпустил стрелу в рукоять ножа. После этого Хеминг взял свои стрелы. Король остановился перед ним и сказал: «Все они отделаны золотом, ты хороший мастер». Хеминг ответил: «Не я сделал их, это подарки». Он выстрелил, и его стрела пронзила рукоять ножа, а острие ее вошло в углубление для лезвия.

«Мы должны устроить более серьезное состязание», – сердито сказал король, беря стрелу. Затем он вложил ее в тетиву и, натянув лук так сильно, что его концы почти соприкоснулись, выпустил. Стрела пронзила тонкую веточку, и все сказали, что это самое удивительное свидетельство мастерства. Но Хеминг выстрелил с большего расстояния и расколол орех. Тогда король сказал: «Возьми орех и положи на голову своего брата, Бьёрна. Целься с того же расстояния. Промахнешься – прощайся с жизнью».

Хеминг ответил: «Моя жизнь в твоих руках, но я не отважусь выстрелить». Тогда Бьёрн произнес: «Стреляй, брат, это лучше, чем умереть самому». Хеминг спросил: «Сможешь ли ты стоять не шелохнувшись?» – «Я приложу все силы», – пообещал Бьёрн. «Тогда пусть король стоит рядом с тобой и смотрит, попал ли я в орех», – сказал Хеминг.

Король согласился и повелел Одду, сыну Уфейга, встать рядом с Бьёрном и следить, чтобы выстрел был честным. Хеминг встал на место, указанное ему, и осенил себя крестом, произнеся: «Господи, Тебя призываю в свидетели, что лучше бы я умер сам, чем ранил моего брата Бьёрна. Да падет этот грех на голову короля Харольда».

Затем Хеминг выстрелил и попал точно в цель, не задев голову Бьёрна. Стрела пролетела дальше и упала на землю. Король подошел к Одду и спросил того, что он думает об этом.

Несколько лет спустя жестокосердного короля настигло возмездие. В битве при Стамфорд-Бридже стрела умелого лучника пронзила ему горло. Автор саги предполагает, что ее выпустил Хеминг, состоявший тогда на службе у английского короля.

Немного иначе эту историю рассказывают на Фарерских островах. Она посвящена Гейти, сыну Аслака. Тот же самый Харольд спросил своих людей, знают ли они, кто может быть его достойным соперником. Они ответили: «Есть крестьянин, Гейти, сын Аслака, который является сильнейшим из людей». Тогда король направился к дому Аслака.

«Где твой младший сын?»

«Увы! Там лежит он, на зеленой траве Колрина».

«Пойдем, старик, покажи мне его тело, чтобы я мог судить, так ли он был силен при жизни, как говорят».

Отец стал отказываться и говорить, что среди стольких мертвецов будет тяжело отыскать его сына. Король отправился на пустошь. Он встретил статного человека с луком на плече, возвращавшегося с охоты.

«Кто ты, друг?»

«Гейти, сын Аслака».

Одним словом, умерший был жив и здоров. Король сказал, что слышал о его искусности и пришел помериться с ним силами. Гейти и король устроили состязание в плавании.

Король плавал хорошо, но Гейти делал это лучше, и в конце концов короля принесли домой без чувств и движения. Харольд проглотил свой гнев, как проглотил и воду, и приказал Гейти сбить стрелой орех с головы его брата. Сын Аслака согласился и пригласил короля в лес, чтобы он был свидетелем его умения:

На следующий день король послал за искусным лучником:

Гейти ответил:

Похожая история рассказывается в знаменитом «Молоте ведьм», с той лишь разницей, что вместо ореха или яблока на голову мальчика была положена монета. Человек, который таким образом проверял ловкость лучника, спросил о предназначении второй стрелы у того за поясом и получил обычный ответ: если первая стрела не попадет в цель, то вторая пронзит сердце, лишенное человеческих чувств.

Более того, мы имеем английскую версию этой истории в древней балладе об Уильяме Клаудсли.

Финский этнолог Кастрен узнал в финской деревне Утува следующую сказку.

Случилось сражение между жителями деревни Алаярви и разбойниками. Негодяи ограбили каждый дом и среди прочих пленников увели с собой некоего старика. В то время как они шли со своей добычей вдоль берега озера, парнишка лет двенадцати, вооруженный луком и множеством стрел, появился в зарослях на противоположной стороне. Он угрожал перестрелять захватчиков, если они не отпустят старика, который был его отцом. Разбойники насмешливо ответили, что освободят пленника, если мальчишка собьет с его головы яблоко. Тот согласился, с успехом осуществил это, и пленника отпустили.

Фарид-ад-Дин Аттар, родившийся в Персии в 1119 году, был торговцем духами. Однажды он увидел дервиша и под впечатлением от этой встречи распродал все свое имущество и начал вести праведную жизнь. Он создал поэму «Мантыкут-тайр», или «Беседа птиц». Заметим, перс Аттар жил в то же время, что и датчанин Саксон, и задолго до рождения Вильгельма Телля. Весьма удивительно, что мы находим похожую легенду в его произведении. Только тут правитель сбивает яблоко с головы любимого пажа, и тот умирает от ужаса, хотя стрела и не задела его.

Наличие такого количества версий одного и того же сюжета в разных, весьма удаленных друг от друга странах, как Персия и Исландия, Швейцария и Дания, доказывает, по моему мнению, что он никак не может рассматриваться как историческое событие, а является одним из мифов, общих для всех ариев. Возможно, некто, лучше меня знакомый с литературой на санскрите и имеющий больший доступ к ее неопубликованным сокровищам басен и легенд, однажды найдет раннеиндийскую сказку с сюжетом, столь распространенным среди других народов этой семьи. Легенды, подобные истории Телля, обнаруженные у финнов, подверглись русскому или шведскому влиянию. Я думаю, что это не первобытное туранское сказание, а арийский миф, который, подобно валуну, можно найти на чужой земле, весьма далеко от горы, частью которой он был изначально.

Я полагаю, что специалисты, изучающие мифы, будут рассматривать эту легенду как выражение некоего естественного явления, а ее герои станут воплощением сил природы. Самые примитивные истории построены на этом, и их происхождение угадывается довольно легко. Например, в «Спящей красавице» можно ли не догадаться, что заснувшая девушка – это богиня земли, погруженная в глубокий зимний сон и просыпающаяся от поцелуя золотоволосого солнечного бога Феба, или Бальдра? Но в легенде о Телле ее значение не лежит на поверхности. Хотя Гесслер или Харальд могут быть олицетворением сил зла и тьмы, а отважный лучник – грозовой тучей, его стрела – молнией, а лук – радугой, изогнувшейся напротив солнца, которое, как монета или золотое яблоко, стоит на линии горизонта, однако мы не можем быть уверены, что это толкование не является чрезмерно надуманным.