неё никак не получается, она денег решила срубить. Только аппетиты у неё драконовские, от скромности она не умрёт точно. — зверею опять, когда вспоминаю.

— Да проблема не в ней вообще. По крайней мере, что касается бизнеса. Под тебя сам Макаров из «Орнамента», давно копает, как оказалось. И, похоже, планы у него серьёзные. Ты ему нигде дорогу не переходил?

Начинаю ковыряться в своих пьяных мозгах, стараясь что-нибудь вспомнить, но там ничего — пусто. Не помню, чтобы мы пересекались в последнее время.

— Не помню такого. Ну не будет же он из-за неё договорённости нарушать? Это глупо. Мы не мешаем друг другу, — трезвею даже, — они ещё с отцом договаривались, когда рынок делили. Никто никогда ни к кому не лез, палки в колёса не вставлял. — ты же знаешь об этом.

— А сейчас по ходу нарушают…

— Уверен?

— Уверен. Сам же сказал, что Зоя сама не накопала бы ничего серьёзного. А у тебя всё серьёзно. Откуда она знает — загадка. Может он чего лишнего сболтнул, при встрече — ржёт, — если она всё умеет, то мог и забыться ведь и забыть даже…, как некоторые.

— Это ты о чём вообще сейчас? Язву желудка не боишься заработать?

— Это я о том, что в жизни всякое случается, — берёт бутылку и сам разливает. — Давай до завтра доживём. Мне девчонки знакомые из департамента должны доки передать. И надо ехать к отцу твоему. Без него, боюсь, сложно будет.

— Чёрт… Не хотел я без Дины к ним ехать. Знаешь же, как они к ней относятся.

— Она на гастролях, какие проблемы? Что она раньше на гастроли не уезжала? Тебе по любому надо свою задницу сейчас вытаскивать, с Динарой или без. У тебя могут со дня на день стройки приостановить, из-за ошибок в проекте, неожиданно обнаруженных перед сдачей объектов. Проверки эти инициировал Макаров. Где-то ты ему дорогу перешёл. Так что придётся прогнуться и поехать к отцу.

— Нихрена себе, — я присвистнул, — точно Макаров?

— Точно… — поднимает бокал. — Давай по последней и на боковую. Завтра уже не до девочек будет, — ржёт. — Зоя откуда про Лалу знает, ты мне так и не ответил?

***

— Они практически одновременно пришли ко мне на работу отношения выяснять…Одна — шептала и плакала, вторая — ухмылялась, грозила и требовала, размахивая какими-то бумагами.

Смотрю на удивлённого Валеру и взрываюсь:

— Кто посадил ко мне в предбанник эту клушу? Откуда она вообще взялась? Я уже несколько раз просил её убрать. Она пока глазками похлопает, губками пошлёпает, пока выползет из-за стола на своих километровых каблуках, там кто угодно прорваться может. Где мой секретарь вообще, куда делась?

— Петь, — поднимает руки, — ну я этими вопросами не занимаюсь как бы…

— А кто занимается? — наклоняюсь к нему, опираясь руками на стол, — ты должен был пробить человека, который сидит рядом со мной и имеет доступ к документам. У меня дверь настежь, кто хочет, тот и заходит. Я хожу и офигеваю от всего этого в последние дни. Ты её смотрел?

— Ну если она у тебя сидит, значит смотрел…

— А без если?

Он ухмыльнулся, как кот мартовский, только ещё не облизнулся:

— Смотрел, Петь. С точки зрения опасности она чиста: не опасна, не наблюдалась, у конкурентов не работала.

— Она и с точки зрения мозгов — чиста. Себе её забирай, чтобы я её больше не видел. Устроила мне какой-то проходной двор и цирк. Вчера утром с поставщиком сидели, так она нам сначала кофе несла минут сорок, потом ставила его на стол ещё минут двадцать. А потом развернулась и пока шла до двери, чуть раза три не грохнулась на своих каблучищах. И это ещё не всё, — тычу в него пальцем, — у неё ещё и юбка сзади была настежь. Уж не знаю, чем она занималась там, пока кофе нам готовила, но застегнуть юбку она забыла. Хорошо, что поставщик из своих, а то бы не отмылся от такого позорища. Он ржал до слёз, чуть под стол не свалился, потом ещё просил на бис этот спектакль повторить, никак выгнать его не мог. Ты чего ржёшь как ненормальный? — нависаю над ним.

— Косяк блин, извини, — произносит он сквозь смех, — у тебя просто секретарь срочно уехала, по семейным обстоятельствам, мы вот подобрали быстренько из того что было в запасе. Я думал она нервничает, вот и подвисает…

— Нервничает…, - передразниваю его, — когда ты её проверял, она тоже нервничала?

Не отвечает гад… Вытирает слёзы, выступившие от смеха.

Я бы тоже поржал вместе с ним сейчас, только эта неожиданная замена вылилась для меня такими проблемами, что смеяться я ещё непонятно когда буду. Как бы всё это разгрести побыстрее.

Даже в страшном сне не снилось, что Динара что-то может узнать. Нельзя ей было всё это знать. Не для неё это.

— Ладно, пойдём спать. — встаю. — Завтра день предстоит непростой. Да и не берёт меня сегодня ничего. Только хуже становится. Разберёшься там сам?

— Конечно, разберусь. Я тоже спать, — не первый раз остаётся, знает где что лежит.

— Олли, — зову собаку. Хочу, чтобы рядом была, сглаживала моё одиночество сейчас и плохое настроение.

Она послушно бредёт за мной и укладывается перед входом в спальню.

Динара так и не заправила кровать и подарок не взяла. Браслет так и лежит на столике. Не похоже на неё. Она никогда так не делала…

Что случилось?

Что ей наговорила эта сволочь? Почему она её послушала, а со мной не захотела разговаривать? Никак в голове всё это не укладывается. Она же моя девочка. Не могла она просто так ей поверить.

Плюхаюсь на кровать прямо в одежде. Беру в руки её подушку. Нюхаю.

Запах просто нереальный… Внутри борьба стихий: злость, недоумение и нежность — всё перемешалось.

Она ребёнком совсем была, когда мы познакомились. Но пошла со мной, не задумываясь. Не плакала, не рассказывала страшилки и ничего не просила. Про «замуж», даже не заикалась. От такой её решительности я на какое-то время засомневался, что она девственница. Но она сказала: — хочу, чтобы это был ты.

Только потом узнал, что всё это для неё непросто было. Что родители ей уже давно жениха подготовили, а она, рискуя всем, пошла на такой шаг. Поразился просто, как такая маленькая и хрупкая девочка, так стойко держала удар. Ни разу не пожаловалась. Случайно узнал — подруга её сказала, Эля.

Не смог её потом оставить. Хоть и не планировал жениться в ближайшие лет десять. К родителям сразу повёз. Она им