Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Первое зелье, сваренное втайне от отца… странное на вид и отвратительно пахнущее, но мое!..
…Мы с Эли меняемся платьями, хихикаем. Хотим подшутить над няней. Улыбчивая женщина нас совершенно не различает… она так заразительно смеется, когда понимает, что ошиблась, называет маленькими козочками…
На миг окружающий мир потонул в черном мареве: чужой страх сковал мышцы, заставил испуганно посмотреть на мост. Светловолосая девушка с острыми ушками и острыми же коготками на тонких пальцах, оборотень, уронила корзину и рванула к поселку, на бегу вопя как резаная. Залаяли собаки, послышались взволнованные голоса. Тварь на мосту тихо взвыла и резко обернулась ко мне.
Я все еще не могла справиться с чужим страхом, поэтому бежала медленней, чем нужно, чтобы благополучно унести ноги от преследователя. Догонит! Теперь я и сама испугалась, за сестру. Ей без меня не справиться!
Оглянулась через плечо, заметила, что за моим преследователем перетекают несколько теней. Он их пока не видит. А они не видят меня, деревья мешают, да и серо-зеленый цвет костюма в утренних сумерках делает незаметной. Быстро мастера сработали! Впрочем, я на землях одного из них, что удивляться.
Духа они поймают, и меня тоже — как только окажусь ближе. И появятся вопросы: что я тут делала, как смогла так долго убегать от монстра. Он ведь не играл со мной, а на самом деле хотел убить. И никто не поверит, что я такая спортивная от природы. Снова бросила взгляд через плечо. Меня все еще не видят. Чудовище ближе ко мне, чем к мастерам. А что, если?.. Я быстрая.
Я сошла с ума!
Я смогу!
Ради Элизы!
Вдох — и я рядом с чудовищем.
Дух даже из тени вышел от такой наглости — увидела лишь огромные клыки и клок серой шерсти. За нее и схватила.
Выдох — мы точно между двумя тенями-мастерами.
Вдох — я за деревом в нескольких шагах от них.
И последний рывок — я в сотнях шагов, за деревом.
Рык духа, и он с мастерами растворился в тени.
Бежать-бежать… пока не заметили легкие отпечатки моих следов на опавших прошлогодних листьях и траве.
Серебристые крылья в воздухе, смех… Или мне показалось? Шаловливый ветерок подхватывает листья, путает травы. Теперь никто не узнает, что тут был кто-то еще. Мне повезло. Надо быть осторожней.
Через живую изгородь перевалилась кулем. Полежала немного на газоне. Помечтала о том, что останусь тут, на мягкой травке, и меня никто не будет трогать часов шесть. Через силу встала и поплелась к дому. Срочно нужен тоник! Флакон! Нет, лучше ванна тоника! Две ванны и два флакона! Два десятка флаконов!
Как я взбиралась на дерево — отдельная история. Надо мной наверняка хохотали все белки, живущие в парке. Вряд ли им когда-то приходилось видеть кряхтящую девицу, с тихой руганью съезжающую вниз по стволу, потому что руки трясутся и ноги дрожат. И снова с упрямством осла лезущую на старушку липу. А потом балансирующую на ветке, как пьяный канатоходец.
Окно спальни было открыто. Но подкашивающиеся ноги слегка не добросили до него хозяйку. Чудом зацепившись за подоконник, пришла к выводу, что в следующий раз иду гулять через дверь.
Слуги? Ничего… осторожно, аккуратно, они и не заметят. А заметят — я ведь не ночью пойду, днем. Ничего удивительного в этом нет.
Сев на пол прямо под окном, я старалась выровнять дыхание.
Тоник, навестить Эли, привести себя в порядок и осмотреть дом… часть дома — слуги уже проснулись. Или еще не ложились…
Удивительно знакомая серая псина сидела в углу спальни, у кресла. Тень, расположившаяся в нем, была явно мужской.
А вот и мой работодатель!
Витор говорить не спешил. Естественно. Он не ожидал, что вернувшаяся с прогулки вдова будет выглядеть как помесь солдата и огородного пугала. А может, я увлекаюсь древолазанием? Кто-то забирается на скалы, а я — на деревья. Хобби у меня такое! И особая любовь к липам! Не предупредила? Так я ведь девушка — девичья память и прочие женские напасти.
— О! Вы наконец-то добрались до поместья! Пробки? Народные волнения? Война? — не без ехидства поинтересовалась, прикидывая, обо что опереться, чтобы встать и доползти до туалетного столика, где стоит шкатулка.
— Лошадь подкову потеряла! — соврали мне в ответ.
Судя по тому, что «покойный» добирался сюда столь долго, лошадь потеряла все подковы, а потом и ноги. Затем превратилась в умертвив и гонялась за хозяином. Ползком. А хозяин нежно любил почившую животинку и все никак не мог решиться ее упокоить.
— Надо же, какая неприятность! А случилось это посреди пустыни, и вы долго шли к населенным районам, преодолевая жажду? — Я вцепилась в подоконник, собираясь рывком поставить себя на ноги. Получилось. Почти. Я оказалась сидящей лицом к подоконнику, спиной к мужу.
В просвет между ветвями дерева виднелось восходящее солнце. Алое небо на фоне темных листьев. Мрачно и красиво.
— Меня вела любовь к вам, дорогая моя! — шепнули в ухо, поднимая под мышки. — Из какой пустыни вернулись вы, моя милая двэйна? Восточной? Или Риханской? — Он запустил руку в мои волосы и выудил несколько листьев. — Или из каких джунглей?
Витор не до конца вышел из тени — улов, зажатый в темных полупрозрачных пальцах, выглядел занятно.
— Ну что вы, мой безвременно почивший супруг! Я всего лишь познакомилась с вашим ласковым, вежливым и невероятно гостеприимным кузеном и поняла, что влюбилась! Как вы понимаете, от внезапно возникшего чувства случилась бессонница. И я решила прогуляться. Дабы развеяться и взять себя в руки! — томно вздохнула и чуть не свалилась носом в подоконник. Нельзя так резко выдыхать!
Алистер поддержал, приобняв рукой за талию.
— Правда?
— Да! — подтвердила я, прислонясь спиной к нему — мышцы ног мелко подрагивали. Но ведь девушка с моста жива! У меня получилось — это грело сердце.
— Ум-м-м… — многозначительно произнес мой покойный супруг, не давая осесть на пол. — Вы настолько в восторге от Кевина, что решили выйти через окно, чтобы с ним не встречаться?
— Побоялась выдать свои чувства! — смешок сдержать не удалось.
— И не побоялись свернуть себе шею? — спокойно, я бы даже сказала отстраненно, уточнил Витор.
— Я ловкая.
— И скромная?
— И влюбленная! — парировала я.
— Позволю себе напомнить, что номинально вы моя жена… и, увлекаясь моим кузеном… ставите меня в двусмысленное положение.
— Да, я прекрасно понимаю, мне придется дождаться окончания траура по вам, мой супруг, прежде чем бросаться в объятия любимого! — подколола я, вспомнив, как воевала с Кевином, пока Витор пропадал неизвестно где.
Звон в ушах стал громче, голова закружилась; я без малейшего смущения повернулась к «покойнику», обняла его рукой за шею. Иначе смущенно и красиво сползу в обморок.