— Невероятно! — воскликнула Элен. — Господь свидетель, она должна была сделать все, чтобы выйти за него. Только полная идиотка могла упустить такой великолепный шанс. Кстати, а почему ты считаешь, что она отправилась именно в Лондон?

— Для нее это единственный возможный вариант. Элен хотела продолжить разговор, но очередной вопрос замер на ее губах. Она увидела, что Дамьен снял халат и совершенно голый забрался в ее постель. Она медленно опустила щетку для волос на туалетный столик.

— Я ведь в положении, — тихо вздохнула она.

— А я не забыл, — засмеялся Дамьен, — конечно, твои формы стали несколько необычными, но это даже пикантно. К тому же я хочу, чтобы мой сын уже сейчас знал своего отца.

Элен не сомневалась, что через несколько минут его опытные руки заставят ее испытать сильнейшее желание, он вынудит ее потерять над собой контроль, забыть обо всем, даже о том постыдном, к чему постоянно помимо воли возвращались ее мысли. Как же ей ненавистна Виктория! Эта маленькая дрянь предала ее под крышей ее же собственного дома! Неужели Дамьен уже сделал ей ребенка, а теперь отослал в Лондон? Мерзкая лгунья! Что же, теперь он будет ездить к этой шлюхе в Лондон? Невозможно! Ее муж не мог так поступить. И, тряхнув головой, она не спеша направилась к постели.

— Дамьен, а ты уверен, что я ношу именно мальчика?

— Да, — не задумываясь ответил он, — ну а если нет, то нам придется продолжить попытки. Иди же ко мне, дорогая. Уверен, тебе хочется немного нежности.

— Иду, — чуть слышно прошептала Элен, — конечно.

* * *

Целый день Виктория отчаянно скучала. Рафаэль ехал верхом, а она тряслась одна в дребезжащем и скрипучем экипаже. Впрочем, экипажем это древнее транспортное средство можно было назвать, только обладая необузданной фантазией. Две полудохлые клячи вяло тянули эту ветхую колесницу чаще всего в разных направлениях. В редких случаях, когда кучеру удавалось согласовать их действия и обе клячи начинали тащить экипаж вперед, скорость движения заметно возрастала.

Кучер Том Меррифилд, худощавый и уже начинающий лысеть мужчина лет пятидесяти, с льстивой улыбкой и маленькими бегающими глазками, недолго думая согласился отвезти их в Лондон, а потом вернуть лошадей и экипаж или то, что от него останется, обратно в Аксмут.

Виктория от нечего делать размышляла, легко ли ей удастся получить деньги и как долго может продлиться эта процедура. Это путешествие наверняка обойдется ей в кругленькую сумму. Хотя Рафаэль еще ни разу не заикался о деньгах, и она даже приблизительно не знала, сколько стоят этот экипаж, лошади, кучер, комната в гостинице и еда.

Она попыталась отвлечься и сосредоточиться на проплывающих за окнами пейзажах, но скрежет, тряска и раскачивание вовсе не располагали к приятному созерцанию.

Рафаэль тоже располагал временем, чтобы подумать. Стоимость древней рухляди, громко именуемой экипажем, и услуг кучера заставила его на несколько секунд лишиться дара речи, и лишь возмущенно потрясти голо вой. Этот Том Меррифилд — сущий разбойник. И Рафаэль, обретя наконец голос, немедленно сообщил ему об этом. На что Том криво осклабился:

— Видите ли, сэр, мне совершенно не хочется тащиться в Лондон, и если я вопреки своему желанию все-таки иду вам навстречу, то вы просто обязаны оценить это соответствующим денежным вознаграждением.

В конце концов согласие все же было достигнуто. Но сумма, которую Рафаэль выложил, была столь велика, что он не изменил своего мнения о грабительской сущности кучера.

— Все очень просто, — философски объяснил Том, смачно сплюнув, — желания человека далеко не всегда совпадают с его возможностями.

С этим мудрым высказыванием трудно было не согласиться.

После нескольких часов пути Рафаэль с удивлением обнаружил, что мысленно он все время рядом с ехавшей неподалеку в закрытом экипаже девушкой. Он поймал себя на том, что постоянно оглядывается, чтобы удостовериться: она здесь и в безопасности. Хотя что, собственно, с ней могло произойти?

Он думал о множестве проблем, которые неизбежно возникнут, как только они приедут в Лондон. Виктория наивно убеждена, что стоит ей только переступить порог конторы поверенного, как она тут же получит свои деньги. Если, не дай Бог, Дамьен действительно ее опекун, то в соответствии с законом он может распоряжаться ее средствами и ею самой до достижения девушкой двадцати одного года.

Рафаэль внимательно наблюдал за своей юной спутницей, когда они остановились перекусить. И был поражен! Похоже, она не предвидела никаких трудностей. Виктория с аппетитом ела, оживленно болтая о каком-то поэте по имени Колебридж. Сам Рафаэль никогда ничего об этом парне не слышал. Что ж, пусть беззаботно радуется жизни, пока есть такая возможность. Бог знает, что ждет ее в Лондоне.

— Вы устали? — спросила Виктория, отставив в сторону пустую тарелку.

— Устал? Я? С чего вы взяли?

— Вы сегодня так молчаливы, задумчивы…

— Так ведь вы говорите за нас обоих, а я только веду себя как джентльмен и не прерываю вас.

Виктория не поняла, дразнит он ее или говорит серьезно, и после короткой паузы тихо спросила:

— Вы жалеете, что взяли меня с собой?

— Да, — честно ответил Рафаэль, — но сейчас это не имеет никакого значения. Вы готовы, Виктория?

Погода была превосходная, лошади бежали легко и весело, поэтому путешественники провели в дороге весь оставшийся день. К вечеру они подъехали к Броуд-виндзору.

Рафаэль не был знаком с хозяином местной гостиницы, поэтому на ехидное замечание последнего, что прибывшая с ним дама, вероятно, является его сестрой, только скрипнул зубами, покрепче сжал кулаки и невозмутимо ответил:

— Разумеется. Кстати, нам необходимы смежные комнаты. Сами понимаете, в наше время приходится соблюдать особую осторожность, когда сопровождаешь молодую леди.

Слава Богу, Виктория не слышала этого разговора. Она в это время восхищенно разглядывала изящное старинное лепное украшение, наверняка, мстительно решил Рафаэль, откуда-нибудь украденное.

Они ужинали в маленькой, очень душной, обставленной старинной мебелью столовой. Виктория переоделась, сменив свое детское платье на другое, ничуть не менее детское. К тому же розовый цвет одежды невыгодно подчеркивал природную бледность ее лица, делая ее почти болезненной. Рафаэль немедленно поделился этим наблюдением со своей спутницей и посоветовал никогда не носить платья пастельных тонов. К его немалому удивлению, она сразу же согласилась.

— Что это с вами? — хмыкнул Рафаэль. — Как-то привычнее, когда вы по любому поводу спорите и перечите.

Виктория вяло улыбнулась:

— Я немного устала. Не привыкла к этим бесконечным часам в дороге, и к тому же в одиночестве время тянется очень медленно.

— Может, вы предпочтете составить мне компанию и завтра ехать верхом? — предложил Рафаэль. — Я мог бы это устроить.