Но к моему счастью, подруга молчит, помогает мне собрать Еву в садик, пока я собираюсь сама. Провожая нас за порог квартиры, подруга обнимает меня, и просит больше не расстраиваться так сильно, беречь свои нервы и силы, говоря, что они мне в скором времени ещё пригодятся.

Не задумываясь над её словами, целую Вику в щёку, даю обещания, в которое не верю сама, спешу отвести Еву в сад, и после медленно плетусь в огромное здание, порог которого с радостью спешила переступить ещё пару дней назад.

Как обычно поздоровавшись с охранником на входе, поднимаюсь на лифте на последний этаж, захожу в приёмную, и окинув её взглядом, понимаю, что на работу начальство явилось раньше.

Внутри всё затряслось, пальцы стали подрагивать. Стараясь взять себя в руки и не смотреть в приоткрытую дверь кабинета Клима, прохожу к своему столу, первым делом включаю компьютер, ставлю сумочку на выдвинутое кресло, иду к шкафу снять верхнюю одежду, и переобуться.

Как только возвращаюсь к рабочему столу, слышу голос мужчины, и вздрагиваю.

- Ульяна Алексеевна, зайдите ко мне, - доносится из глубины кабинета.

Открыв ящик стола, беру папку со вчерашним докладом, которым занималась допоздна, иду на зов начальника.

Хоть дверь и открыта, стучу по ней кулачком.

- Проходите, - слышу разрешение, переступаю порог кабинета.

- Доброе утро Клим Борисович, - приветствую начальника, смотрю на мужчину ровно до того момента, как он отрывает глаза от монитора компьютера, и поднимает их на меня, опускаю взгляд себе под ноги, избегаю встречи глазами.

- Вы сделали то, что я вам поручил вчера? – задаёт вопрос тоном строгого учителя.

- Да, вот, - отвечаю и прохожу к его столу, протягиваю папку, которую у меня не спешат забирать.

Не понимая в чём дело, поднимаю взгляд на мужчину, сталкиваюсь с ним взглядом. Смотрит на меня ещё пару секунд, а после этого стучит пальцем по краю стала, показывая, чтобы я положила папку в указанное место.

Его жест задевает, словно ему не приятно дотрагиваться до того, что находится у меня в руках. Никанор Назарович всегда принимал из моих рук документы, если я их ему протягивала.

Пока тушу в себе неприятное чувства пренебрежения в мою сторону, мужчина открывает папку и изучает мой доклад.  

- Что это? – спрашивает Клим ледяным тоном, глядя на доклад, а после на меня.

- Отчёт, - отвечаю, внутренне сжавшись от такого тёмного, полного гнева взгляда.

- Разве? – склонив голову на бок, отбрасывает папку в мою сторону, - я не вижу здесь «ОТЧЁТА»! – выделяет последнее слово, - переделать, живо! – практически рявкает, - и кофе мне сделай, надеюсь его ты сможешь приготовить правильно, - кривит губы, переводит взгляд на монитор.

Вытянувшись в струну, непослушными пальцами беру злосчастный отчёт, и на деревянных ногах покидаю кабинет, не решаюсь закрыть за собой дверь кабинета. С трудом передвигаясь, с каждой секундой становлюсь медленнее, и понимаю, как сильно я перенервничала, не ожидав такого! В груди тугой ком боли и обиды.

Я не понимаю, что не так с отчётом? Я проверяю его несколько раз, всё прописано, всё указанно. Что ему не понравилось?!

Как же мне хочется разреветься, когда оказываюсь в маленькой кухоньке, но я сдерживаю себя, вспоминаю вчерашние слова Никанора Назаровича, про то, что нельзя показывать слабость Климу.

Кофемашины нет, но есть турка, в которой я варю кофе для себя, так как Никанор Назарович пил всегда только чай. Достаю пачку не дорогого нерастворимого кофе, задумываюсь на секунду, какие пропорции предпочитает новый шеф, и не решаюсь сходить и спросить, делаю в два раза крепче чем себе. О том, что кофе дешёвый переживаю в последнюю очередь, это его недосмотр, он сам должен рассказать о своих предпочтениях, как, к примеру это сделал Никанор Назарович в своё время.

Когда заношу приготовленный напиток, мужчина на меня даже не смотрит, как и с папкой стучит пальцем по краю стола, не отрываясь от монитора компьютера.

Сдерживаю себя, чтобы не перейти на бег, покидаю кабинет и в этот раз я осмеливаюсь закрыть дверь, и после чуть не ползком, потому как ноги трясутся, добираюсь до своего стола. Как только я сажусь в кресло и подтягиваю к себе папку с отчётом, рабочий телефон начинает разрываться от звонков.

Принимаю вызовы, некоторых звонящих соединяю с Климом, параллельно занимаюсь переделкой доклада, и готовлю малую переговорную для совещания круга директоров. Следующие два часа погружаюсь в работу с головой, радуюсь тому, что сегодня встреч вне стен компании нет.

- Ульяна Алексеевна, зайдите, - раздаётся из селектора голос начальника.

Смотрю на недоделанный отчёт, и не уверенно поднимаюсь из-за стола, с пустыми руками иду в кабинет. Стучусь, дожидаясь разрешения войти, переступаю порог, и становлюсь как вкопанная, быстро отвожу взгляд в сторону, и стараясь больше не смотреть на мужчину, и даже не дышать.

Клим стоит около диванчика, без рубашки, в одних брюках. Загорелое мускулистое тело не могло не стать незаметным даже для секундного взгляда. В голове всплыли картины нашей единственной ночи, тело опаляет жаром, дыхание сбивается.

На миг закрываю глаза, пытаясь успокоиться и выровнять сбившееся дыхание. Отчитываю себя, ругаю, заставляю себя вспомнить, как он поступил, заплатив за нашу ночь, за мои чувства.  Открываю глаза, и смотрю на мужчину спокойным, как мне кажется взглядом. От волнения у меня вспотели ладошки, и я немного приоткрыла губы, и дыхание вновь сбивается, стоит отцу Евы повернутся ко мне лицом.

Все мои попытки успокоится летят в чёрную бездну. Вновь вспоминаю его губы, прикосновения, жар от тела. Меня словно током ударило, сердце замерло, я так близко к нему, протяни руку, дотронься и….

- Ульяна Алексеевна, у меня к вам важное поручение, - отрываю взгляд от его обнажённого торсы, и смотрю в его глаза, - вы должны отправится сейчас в аэропорт с водителем и встретить мою жену, а после привести её сюда, - говорит Клим.

Огненный смерч, что опалял все мои внутренности от услышанных слов превратился в айсберг, мгновенно замораживая меня изнутри, делая моё тело неподвижным. 

КЛИМ

Я почувствовал её приближение до того, как она вошла в приёмную. Не знаю, как, но почувствовал всем нутром. Я слышал, как тихо она переступает порог приёмной, видел промелькнувшую фигуру мимо моей приоткрытой двери. Я специально её не закрыл, хотел видеть её приход.

В кампанию я приехал ещё ночью, не сумевши заснуть от неожиданной встречи, да и смена часового пояса давала о себе знать, так что охрану на входе я удивил. Мой отчим никогда не работал по ночам и домой старался вернуться к ужину. Но я не он, и дома меня не ждут с вкусным ужином, который приготовили руки любимой женщины. Милена не умеет готовить, да и не любимая она женщина, она жертва сложившихся обстоятельств, как и я в принципе.