Так вот, в тот день Наталья Сергеевна вернулась домой поздней ночью. Вид у неё был мягко сказать непрезентабельный. Она покачивалась из стороны в сторону, размахивая полу начатой бутылкой дорогого шампанского. Растрёпанные волосы, что при уходе из дома были уложены в элегантную причёску торчали в разные стороны, размазанная тушь, красные, заплаканные глаза с плескающейся ненавистью, злобой и болью на дне. Мне тогда её стало жалко, это было единственное чувство, что я испытала увидев её.

Увидев меня, женщина разразилась злым хохотом, но вскоре хохот сменили слёзы, горькие и настоящие, вот проливая их, она и рассказала, как сложилась её «прогулка в соседний город».

- Меня даже на по-порог центра не пустили, - пьяно вещает мать, сползая по стенки на пол, - как бродяжку за ш-шкирку выкинула за территорию, - громко всхлипывает, - а потом пришла эта-а-аа дрянь, такая же как и тыыы, - тычет в меня пальцем, - смотрит на меня с высока и говорит «Лучше тебе Наташа дорогу в мой центр забыть, да и про наше знакомство тоже. Твоя дочь родила девочку, а в контракте чёрным по белому написано, что заказчики забирут только мальчика, девочка же остаётся у суррогатной матери». И кинула мне вот это, - достаёт из сумочки знакомый мне договор, - прямо в лицо кинула! – взвизгивает женщина и кидает в мою сторону бумаги.

Ловлю договор и начинаю его читать, так как я не помню пункта про пол ребёнка. И долго мне искать его не приходится, такой пункт имеется, причём на первой странице. «Пункт 3.2» перед глазами всё расплывается, когда я читаю то, что уже сказала мать. Руслану и Ольги нужен был только мальчик, крошка Руслана их не интересовала от слово совсем. Этот факт очень больно кольнул сердце. Разве можно так поступать? Разве… замолкаю, когда упираюсь взглядом на свою мать и понимаю, что передо мной сидит такая же мразь, как и биологические родители малышки. Меня тоже откинули, мать любит только брата. Но меня любил папа!

- Ты знаешь, что мне п-пришлось пережить? – шмыгает носом, кривит губы, - меня заставили подписать договор о не-ор-разглашении! – выговаривает с трудом, - С этого дня я не имею право к-кому-либо говорить, что ТЫ, - снова тычет в мою сторону указательным пальцем, - была сурроб-батной матерью! – пьяно коверкает слова, - И если я приближ-жусь к биологическим родителям этого, - махнула рукой куда-то мне за спину, - то меня закопают в лесу, - в её глазах появился самый настоящий ужас, - они мне у-угрожали расправой, меня убьют если я п-попробую с-сунутся к ним, - перейдя на шёпот заявила мать.

Сковывающий полдня страх схлынул, на душе стало в разы спокойнее. Теперь я уверена, что мать не сможет отправиться к Руслану в дом, а значит нам ничего не угрожает.

«- Ты Полина не смей рыпаться, - говорит мне Любовь Архиповна зашедшая ко мне сразу после ухода Ольги, - забирай ребёночка и ступай с богом. Тебе не тягаться с этой семьёй, - качает головой, - тебе просили передать, чтобы ты сидела тихо, и на глаза Ольги с Русланом не попадалась, иначе будет плохо всей твоей семье, - понизив голос на последних словах, женщина кинула взгляд на брошенные Ольгой купюры, усмехнулась и не спеша покинула палату. Через десять минут за нами пришла молоденькая медсестра, которая помогла мне с одеждой для Руськи.» - вспоминаю слова врача стоя перед матерью.

- Я думаю Поля пережила на много больше за свою жизнь находясь рядом с тобой, - раздался холодный голос Арсения, от чего вздрогнули мы обе, - так что тебе полезно побыть на её месте, жалко, что это продлилось не долго…

Наша мать от слов родного сына в её адрес разревелась на всю квартиру, разбудила Руслану, перебила посуду, а после уснула на диване в кухне. Я не решилась перетаскивать женщину в её комнату, а Сенька специально не стал её будить, только на утро устроил ей взбучку и заставил убирать весь погром, что она учинила.

Вот с того дня она и начала употреблять по бокалу перед сном, и как оказалось не только.

- Это что за выражения лица? Ты кого похоронила? – раздался голос брата.

Повернула голову и увидела прекрасную картину. Сенька держи маленькую принцессу, которая проснулась раньше, чем обычно. Бросила быстрый взгляд на часы и поняла, что это не малышка проснулась раньше, это я уплыла в воспоминания потерявшись во времени.

- А где каша? – спрашивает брат, заглядываю в пустую кастрюлю в моих руках.

- Сейчас будет, - говорю, быстро наклоняюсь и целую обоих в щёки.

- Поль, что случилось? – ловит меня за руку Сеня.

Делаю глубокий вдох, и говорю, как есть.

- Наша мать начала пить алкоголь с утра пораньше, - поджимаю губы, замечаю, как на лице брата дёргаются желваки.

- Возьми пожалуйста малышку, - говорит Сеня, явно собираясь отправится к матери.

- Сень, - обеспокоено зову брата.

- Всё нормально Поль, я обещаю не кричать, и этой не позволю, - кивает головой в сторону коридора.

Забираю Руську, целую её в носик, и ставлю кастрюлю на плиту, иду к холодильнику за молоком. Каша сама не сварится.

Как и обещал Сеня, шума не было. Но брат явно поговорил с нашей матерью, потому как после их беседы женщина отправилась в ванную комнату, а после покинула дом, отправившись на работу.

- Сень, - позвала брата, убирая со стола, - мы с Руськой идём гулять, заодно сходим за покупками в «Герду», - так у нас называется ближайший торговый центр, - если мы вдруг задержимся, ты не беспокойся, хорошо? – смотрю на брата.

- Поль я не могу за вас не беспокоиться, - бурчит брат и целует крошечные пальчики Руськи, от чего та улыбается, - у неё улыбка твою, да и губы тоже, бывает же такое совпадения, -  улыбается в ответ малышки, говорит мне Сеня.

- Не придумывай, - отмахиваюсь от брата, - на отца она похожа, можно сказать