— Это была Сара, да?

— Хочешь познакомиться с ней?

Карен хотелось зарезать противницу, выколоть ей глаза, выпотрошить ее порочное тело, — Я думала, ты ненавидишь ее.

Крис ответила через паузу;

— Все в прошлом. Только горечь осталась. Я поняла это, как только увидела Сару.

Но Карен помнила восторг в их глазах.

— Крис?

— Да..

— Отвези меня домой,

— Но, Карен..

— Пожалуйста.

— Хорошо. — Крис нежно поцеловала ее в губы. — Я отвезу тебя.

Идя домой, Мэнди впервые за долгое время чувствовала себя счастливой. Разговор с Питом она восприняла как хорошее предзнаменование. И вместе с тем понимала, что теперь их отношения сложатся иначе: исчезнет вражда и непонимание, а значит, они станут друг для друга добрыми друзьями.

Оставалась одна проблема — бракосочетание. Это было трудно перенести. Горечь, охватившая Мэнди, мешала общению.

Между ней и Питом всегда было одно и то же. Но теперь Мэнди не жалела его. И дело не в сексе. Она снова могла стать ему подругой. Но говорить им уже не удастся. Впрочем, Пит никогда не отличался разговорчивостью, а теперь и вовсе не ощущал в этом потребности.

Мэнди удивляло, что Пит ни в чем не обвинял ее. Даже в том, что жизнь их не сложилась. Поэтому теперь она чувствовала себя виноватой перед ним.

Мэнди постаралась привыкнуть к мысли, что у Пита теперь новая подружка, но у нее это плохо получалось. Бывший муж уже не возбуждал в Мэнди сексуального желания, однако то что он теперь спит с другой женщиной — моложе и привлекательнее, чем она сама, — приводило ее в ярость.

Люк сидел перед телевизором и смотрел какой-то триллер, когда Мэнди вернулась. Она прошла на кухню и поставила чайник, после чего уселась на табуретку и бездумно уставилась в пространство. Именно в таком состоянии ее и застал сын.

— Ты в порядке, мам?

— Да, я виделась с твоим отцом.

— Да?..

— Не волнуйся, все в порядке. Мы просто поговорили.

— Поговорили? Это что-то новенькое. А ты уверена, что говорила именно с ним, а не с кем-то, кто вселился в его телесную оболочку?

— Прекрати! — рассмеялась Мэнди, — Твой отец вовсе не так уж плох.

— Правда? И что же он говорил?

— Разное. Но суть дела в том, что теперь мы будем друзьями. И еще я собираюсь пойти работать.

— Работать! Здорово! И когда же?

— Пока не знаю, — вдруг поникла Мэнди. — Я еще только разослала резюме. Наверное, придется проходить собеседование.

— Уверен, ты справишься, ма, — Люк ласково погладил мать по плечу.

— Конечно, — ответила она. — А что ты решил с колледжем?

— Не знаю, — пожал плечами Люк. — Я предпочел бы найти работу.

— Понятно, — отозвалась Мэвди. — Поговорим об этом позже. Я совсем разбита. Сейчас выпью чашку шоколада — и спать. Ты тоже долго не засиживайся.

— Не буду. — Люк поцеловал мать в щеку и вернулся в комнату.

Мэнди тяжело вздохнула, поднялась и подошла к чайнику. Какой странный выдался день! На удивление наполненный событиями. Сегодня она сделала первый шаг, Остальное в ее руках.

В первый момент перспектива выйти в большой мир испугала Мэнди, по она взяла себя в руки. Приготовив себе горячий шоколад, она с наслаждением смаковала ароматный напиток.

Шоколад… Господи, спасибо Тебе за шоколад!

Для Карен субботние дни всегда были особыми. По крайней мере до сих пор. В детстве по субботам она вместо школы ходила в кино на утренний сеанс; в студенческие годы на этот день обычно приходились вечеринки; а теперь в субботу можно было бездельничать и проводить долгие часы с Крис, забыв о банде подростков-недоумков.

Как правило, они все утро валялись в постели, читали газеты, разговаривали, прерываясь только для того, чтобы приготовить кофе и тосты. Иногда занимались сексом — медленно и нежно,

И в это утро они предавались любовным играм, стараясь доставить друг другу удовольствие — языки скользили по атласной коже, кончики пальцев ласкали теплую влажную плоть.

Когда Карен вышла в их залитый солнцем внутренний дворик, давно наступило время ленча. Солнечные лучи согревали ее бледное тело, едва прикрытое бикини. Крохотный дворик, где едва помещались вплотную два автомобиля, был для Карен настоящим раем. Ряды цветочных горшков стояли вдоль стен, побеги жимолости и ломоноса сплетались в тенистую беседку.

Карен наполнила пластиковую лейку водой и двинулась вдоль горшков, поливая цветы, наслаждаясь их благоуханием и чарующей красотой.

Она часто размышляла о том, как раньше жила в доме без сада. Нет лучшего места для отдыха и покоя, чем сад. Только здесь можно по-настоящему забыть о проблемах и заботах, Карен очень ценила это свое убежище.

Через открытую дверь она слышала, как Крис звякает на кухне бокалами, готовя лимонад. Карен взяла с шезлонга старую газету и опустилась в уютное, нагретое солнцем гнездышко. Сбросив сандалии, она вытянула ноги и с досадой подумала о том, что они чересчур бледны, даже если смотреть на них через темные очки. Откинувшись на спинку и прикрыв глаза, Карен чувствовала, как тело ее млеет на солнце.

Томми Баррет был раздосадован и взволнован. Субботнее утро безнадежно пропадало. Вместо того чтобы играть в футбол с приятелями во дворе, ему пришлось сидеть взаперти в душной маленькой квартирке на тринадцатом этаже и присматривать за братом и сестрой. Он согласился на это после того, как мать пообещала ему пять долларов, да и то предполагал, что возьмет детей с собой на улицу и использует их в качестве стоек ворот. Однако малыши наотрез отказались выходить, а Барри не мог вытащить их силком, по опыту зная, что спокойно поиграть они ему все равно не дадут. Остаться без пятерки тоже не хотелось, потому что он задолжал в школе Пирсу, а с этим ублюдком лучше не связываться!

Если прижаться лбом к оконному стеклу в спальне, то можно разглядеть, как внизу во дворе бегают мальчишки. Увидев, как двое его друзей, толкаясь, борются за мяч, Томми рассмеялся.

Подышав на стекло, он вывел на запотевшем пятне указательным пальцем «Риск», после чего уныло поплелся через холл, где брат с сестрой смотрели видео, в их спальню. Комната была разделена на две половины книжными шкафами; один повернут к кровати брата, другой — к кровати сестры. Таким образом детям предоставлялось частичное уединение.

На полках сестры было полно девчоночьей дребедени, и Томми немного поразвлекался, придавая Кену и Барби разнообразные любовные позы. У брата на полках было навалено то, за что друзья Томми высокомерно называли его «ботаником»: книги, увеличительные стекла, астрономические карты. Восьмилетний брат Томми знал наперечет названия всех созвездий и мог часами смотреть на небо в свой телескоп.