Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нередко во время послеродовой депрессии женщина очень боится навредить малышу, мучается оттого, что не испытывает к нему привязанности, а в запущенном случае даже пытается убить и себя, и ребенка[80]. Чаще всего заболевание проявляется в течение месяца после родов, но иногда начинается во время беременности. В послеродовую депрессию может перейти и депрессивный эпизод, развившийся до беременности.
Послеродовую депрессию почти невозможно предсказать, но ее риск повышают такие факторы:
• депрессия или тревожное расстройство в анамнезе[81] либо депрессия во время беременности;
• недостаток социальной поддержки[82];
• нежелательная беременность;
• стрессовые жизненные события;
• низкий доход семьи[83];
• юный возраст[84] (самый опасный возраст в плане послеродовой депрессии — 13–19 лет[85], а самый «безопасный» — 31–35 лет[86]);
• прерывание беременности в прошлом[87];
• сексуальное насилие в детстве[88];
• беременность, сопровождаемая рисками для женщины или осложнениями во время родов[89];
• рождение недоношенного ребенка[90].
Вообще трудно сказать, что не является фактором риска развития послеродовой депрессии. Это и тяжелый ПМС[91], и кесарево сечение у женщин, которые мечтали о естественных родах[92]. Но даже если у женщины ни одного признака предрасположенности, она не застрахована от послеродовой депрессии, ведь жизнь ее после рождения малыша уже не будет прежней.
Ксения Красильникова, автор книги о послеродовой депрессии «Не просто устала»:
Поначалу мне казалось, что я просто очень устала и никак не отойду от операции. Но через несколько дней после возвращения домой к моей измотанности добавилось ощущение паники. Я стала бояться подходить к сыну, потому что у меня плохо получалось его успокаивать. Ко всему прочему добавилась тоска, которая быстро стала невыносимой. Никакие техники самоуспокоения и медитации, которые помогали мне раньше, не работали. Было начало зимы, за окном была серая, холодная и темная Москва, что тоже не добавляло оптимизма.
Вскоре я поняла, что не испытываю к своему ребенку материнских чувств, о которых столько слышала: ни нежности, ни желания защитить, ни даже умиления, которое раньше у меня вызывали чуть ли не все дети. У меня было ощущение, что у нас в доме появился лишний человек, оказавшийся очень требовательным и капризным. Я не могла избавиться от навязчивых мыслей о том, что моя жизнь больше никогда не будет принадлежать мне. Я четко осознавала, что так жить не хочу. Я очень боялась сына. Здесь важно уточнить: я боялась не за него и его здоровье — он сам был источником страха. Я не контролировала его, зато он управлял моей жизнью, не оставляя свободы и пространства для маневра.
Женщины, пережившие послеродовую депрессию, нередко говорят о несоответствии ожиданий и реальности.
Евгения:
Через пять дней после рождения ребенка, когда я вернулась домой, он заплакал. И я поняла, что должна встать, — и так теперь будет всегда. Старой жизни больше не осталось, и если раньше любая твоя жизненная ситуация предполагала выбор, то теперь его больше нет.
