И вдруг на ясное небо надвигаются даже не облака, а самые что ни на есть черные тучи. Хозяйка «Дубровника» вынуждена продать ресторан, который отныне войдет в глобальную сеть фастфуда. В этот же день Илона обнаруживает, что ее муж тоже потерял работу.

«Вдаль уплывают облака»

Фильм воспроизводит несколько стадий отчаяния, пройдя через которое, герои осознают, что единственный шанс для них – открыть собственное предприятие. Илона снова становится у дверей в позе хозяйки. В первый вечер кажется, что никто не придет: ресторан пугающе пуст. Но все образуется. Облака уплывут вдаль, небо очистится, заведение начнет приносить доход, пара главных героев вновь ощутит любовь и нежность.

Каурисмяки уверяет, что у всех его фильмов счастливые концы, особенно в «Гамлете», где все умирают. Им повезло: а вдруг они попадут в рай, да и ад, наверное, не так страшен после земных испытаний. В «Облаках» мы наблюдаем счастливый финал без кавычек и черного юмора, без условного романтизма кораблей, уходящих в Мексику или Эстонию, – хеппи-энд в прямом и буквальном смысле, здесь, сейчас, в охваченной безработицей Финляндии.

Самый знаменитый фильм Каурисмяки «Человек без прошлого» – первый, снятый режиссером в новом веке (2002), – начинается там, где для реалиста все кончается. Безымянного героя, приехавшего в столицу из провинции, избивают в привокзальном сквере и доставляют в больницу, откуда ему прямая дорога в морг. Но Каурисмяки никогда не был исправным реалистом. Он признается, что этот замысел появился у него еще в молодости во время одного из запойных провалов в памяти. Действие алкоголя он сравнивает с ударом по голове. Однако Каурисмяки не любит подробно живописать ни пьянство, ни насилие. Нападение привокзальных отморозков на героя показано как рутинная вещь: налетели, поколотили и бросили.

Потеря памяти и, как следствие, утрата идентичности – избитый прием коммерческого кино, но Каурисмяки делает его основой почти библейской истории. Тени звериного капитализма остались в первых кадрах, а дальнейшая жизнь героя разворачивается в раю для бездомных, пьющих и неудачников. Это жизнь с нуля, жизнь после смерти. В новой жизни не исчезли беды и проблемы, но невесть откуда появились тепло и нежность, изгоям вдруг улыбнулось счастье, финский ад обернулся столь же невозмутимым финским раем. Для человека без прошлого даже забрезжила новая любовь в образе женщины по имени Ирма, носящей форму офицера Армии спасения.

Патриарх финской кинокитики Питер фон Багх назвал этот фильм оптимистической трагедией. На Каннском фестивале он формально уступил победу «Пианисту» Романа Поланского, заняв в конкурсе второе место, однако, по мнению большинства экспертов, с точки зрения искусства оказался лучшим. Многие считают его лучшим и в творчестве Аки Каурисмяки. Он сам кажется человеком без прошлого – за ним не стоит в финском кино великих предшественников, он не учился в киношколах и до всего дошел сам. Но его корни – в той почве, которая не дает спиться и опуститься его героям и ему самому.

Помимо режиссера награду за женскую роль в Канне получила «финская Чурикова» – Кати Оутинен. Как острили рецензенты, ей было позволено четыре улыбки за семь фильмов, и когда в «Человеке без прошлого» на ее лице появилось выражение не только счастья, но и чего-то похожего на похоть, жюри было так шокировано, что тут же признало ее лучшей актрисой фестиваля. Наконец-то – после стольких лет панегириков в прессе, которая не забывала при этом назвать ее лицо «крысиным», – заметили, что она женщина, притом вполне привлекательная. Впрочем, и ее бывшего партнера Матти Пеллонпяа (что для мужчины, может быть, не так обидно) сам Каурисмяки называл «грустной крысой», и именно таких героев, живущих в норах капиталистического рая, актер и актриса великолепно изображали. В новом фильме партнером Оутинен стал исполнитель главной роли Марку Пелтола.

В «Человеке без прошлого» доведен до высшей кондиции принцип минимализма, который Каурисмяки начал разрабатывать почти двадцать лет назад. Зато в фильме щедро звучит музыка, комментируя сюжет, чувства и мысли героев, ничуть не стесняясь сентиментальности. А ближе к финалу королева финской песни Анникки Тяхти, играющая хозяйку блошиного рынка, поет вальс «Монрепо» – о чудесном парке в городе Выборге. Этому вальсу Каурисмяки обязан своим появлением на свет, ибо чуть больше чем полвека назад его отец с матерью танцевали на балу под эту мелодию, а через девять месяцев родился Аки.

Другие режиссеры снимают в кино своих жен и детей, Аки отдает предпочтение собакам: без этого верного четвероногого существа трудно представить «Человека без прошлого» и другие фильмы Каурисмяки, где всегда присутствует кто-то из потомства принадлежащих ему собак. Режиссер и сам выглядит как умная и грустная собака, и его герои похожи на собак, а собаки на его героев – такие же суровые и нежные, умеющие даже без использования лицевых мышц, одними глазами выразить всю гамму человеческих и собачьих переживаний. Последнюю из потомства собак Каурисмяки зовут Паю, она играет одну из главных ролей в «Огнях городской окраины» – завершающей части второй трилогии.

Этот фильм, снятый в 2006-м, – парафраз чаплиновских «Огней большого города». Каурисмяки говорит, что первый фильм «финской трилогии» рассказывает о безработице, второй – о бездомности, третий – об одиночестве. Что неожиданно – картина перестает быть комедией, даже в координатах Каурисмяки, и в определенном смысле возвращает нас к саркастическому трагизму «Девушки со спичечной фабрики» и к аскетизму «Преступления и наказания». Однако тип героя здесь совсем другой: он бросает вызов обществу не преступлением, не местью, а смирением и любовью, верностью и стоицизмом. Впервые Каурисмяки выводит в центр сюжета не свое поколение, а молодых – тридцатилетних. Это тоже возвращает режиссера на двадцать лет назад, когда он сам был молод и снимал своих сверстников и про них. Возвращение оказывается болезненным: сегодня молодые сталкиваются с еще более жесткими социальными и моральными вызовами, нежели поколение их отцов.

«Человек без прошлого»

…Звучит танго Луиса Гарделя «Volver» («Вернуться»), которое дало название фильму Педро Альмодовара «Возвращение», снятому в том же году и ставшему соперником «Огней городской окраины» в конкурсе Канна. Нет сомнений, что перед нами образ современной Финляндии, выталкивающей всех, кто не готов к жесткой конкуренции. Вместе с тем на экране не буквальное «сегодня», а опять сдвинутая в мифологическое безвременье Каурисмякиленд, ну, разве что, в виде уступки прогрессу, с мобильными телефонами.

В этой стране очень много от России XIX века. Фильм начинается с прогулки подвыпивших русских мужиков и примерно такого текста: «В детстве жизнь Горького была очень тяжелой. Чайковский страдал и хотел утопиться. Чехов болел туберкулезом. Толстой тоже был несчастен. А Пушкин едва успел родиться – и уже умер». А потом в этой пролетарской мелодраме прозвучит «Огонек» на слова Исаковского. «На позиции девушка провожала бойца, темной ночью простилася на ступеньках крыльца… Парня встретила дружная фронтовая семья… На окошке на девичьем все горел огонек».