Да, решение во всем сознаться было чуточку импульсивным. Вызванным всепоглощающей благодарностью, что охватила ее, когда друзья тайком пробрались сюда, чтобы ее поддержать. Но если они рискнули жизнями ради нее, не должна ли и она рискнуть ради них? Особенно если учесть, что вся эта охота на монстров изначально разразилась из-за нее. И вдвойне это обоснованно, поскольку благодаря ее риску внимание копов переключится и ЛОТСы снова получат свободу. Если, конечно, они считают, что они вправду свободны, пряча свою кожу, клыки, мех, чешую, змей, пот и невидимость. Потому что Фрэнки определенно так не считала.

— Хочешь шутку? — пробормотала девушка, возвращая клетку Гламурок на стальной стол рядом со своей кроватью. — Я сражалась за свободу. И теперь у меня ее меньше, чем было сначала. И дальше, похоже, будет только хуже.

Розовые носы принялись подергиваться.

— Спасибо. — Фрэнки попыталась улыбнуться. — Я вас тоже люблю.

— С кем это ты разговариваешь? — спросил отец, войдя без стука. Похоже, право на уединение тоже добавилось к возрастающему списку вещей, отнятых у Фрэнки, наряду со взглядом в глаза, общественным взаимодействием, родительским взаимодействием, мобильным телефоном, школой, телевидением, музыкой, высоковольтной одеждой, Интернетом, аксессуарами для спальни, ароматическими свечами с запахом ванили и свежим воздухом.

Фрэнки спрятала свой новый айфон под одеяло.

— С крысами, — ответила она. — Видишь ли, мне здесь было одиноко.

Виктор не ответил. Вместо этого он прошаркал по линолеуму в своих поношенных комнатных туфлях и белом лабораторном халате и собрал свои инструменты.

— Что ты делаешь? — спросила Фрэнки. Неужто предложение Клео разобрать ее до тех пор, пока все не уляжется, каким-то образом просочилось сквозь стену и проникло в его подсознание, пока он заряжался?

— Шью домашнего любимца, — ответил Виктор, выложив инструменты на операционный стол.

Фрэнки быстро сгребла одеяла (и контрабандный айфон) и свалила в дальний угол у окна. За окном было солнце. Там была надежда.

— Высоковольтно! Давай помогу, — предложила она.

— Спасибо, не надо, — произнес Виктор, обращаясь к груде металлических приспособлений на операционном столе. — Я сегодня лучше поработаю один.

Он включил лампу-циклопа, упорно отказываясь поднять тяжелые веки и посмотреть на дочь.

— Я могу покрасить шерсть, ну, или еще чего-нибудь сделать, — не унималась Фрэнки. — Давай сделаем розовый с зелеными сердечками! Или обязательно цвета мяты?

Виктор громко вздохнул и провел рукой по волосам.

— Папа! — взмолилась Фрэнки, дергая грубый белый рукав его лабораторного халата. — Посмотри на меня!

В комнату вошла Вивека с кружкой кофе для мужа. Над кружкой поднимался пар.

— Твоему отцу сегодня нужно поработать одному.

Босая, закутанная в черный шенилевый халат, Вивека выглядела так, словно у нее грипп. Ее сияющая кожа потускнела. Фиолетовые глаза покраснели. Черные волосы закурчавились. Она осторожно поставила кружку рядом с мужем. Фрэнки жутко не хватало напоминаний о прежней жизни. Она потянулась к матери и сделала вдох, в надежде почувствовать запах ее гардениевого масла для тела. Но сладкий запах исчез.

— Почему ему нужно поработать одному?

— Потому, что возня с мелочами помогает снять стресс, — объяснила мать, по-прежнему не поднимая взгляда.

— Стресс, который вызвала я, да?

В точности как и у Виктора, усталый взгляд Вивеки скользил по лаборатории… по столу… по инструментам… по чему угодно, лишь бы не останавливаться на Фрэнки.

— Да?

Родители не подняли взгляда.

— Да?!

Фрэнки заискрила. Гневный голос эхом отдался от голых стен. Но родители продолжали безмолвствовать.

— Да скажите же вы что-нибудь! Скажите, как вы злы! Скажите, сколько из-за меня проблем! Скажите, что вы меня больше не любите! Скажите! Хоть! Что! Нибудь!

Страх и бессилие слились, переплелись и образовали двойную спираль гнева. Спираль эта ввинтилась в глубину души Фрэнки и сотрясла ее до основания. Не в силах больше контролировать себя, Фрэнки одним взмахом руки смела инструменты Виктора со стола, и они градом застучали по полу.

Виктор уставился на них. Вивека потерла лоб. Фрэнки разрыдалась.

Вивека наконец-то взглянула дочери в глаза.

— Фрэнки, как ты могла подумать, что мы тебя не любим? Мы себя чувствуем так именно потому, что любим тебя.

Это желанное соединение послало Фрэнки импульс энергии.

— Просто на кон поставлено так много… — Вивека коснулась Виктора. — Мы — ученые, и поскольку наука не в силах обеспечить твою безопасность, у нас такое ощущение, будто мы влипли по уши и…

— Ну, вы можете больше об этом не беспокоиться, — сказала Фрэнки, храбро улыбаясь. Она подобрала рассыпанные инструменты и свалила их кучей перед отцом. — Я собираюсь сдаться.

— Ни в коем случае! — взревел Виктор, грохнув кулаком по столу. Груда инструментов задребезжала.

— Фрэнки, лапочка, что ты пытаешься этим доказать? — спросила Вивека. Ее ледяные глаза увлажнились.

— Я ничего никому не пытаюсь доказывать, ма, — упрямо отозвалась Фрэнки, собираясь произнести очередную речь о стремлении к переменам и свободе. Но удержалась, чтобы не выглядеть как Баффи из седьмого сезона. Эта некогда клевая убийца могла занудить вампиров до смерти своими фарисейскими проповедями. Их вполне хватило, чтобы Фрэнки превратила диск с этим сезоном в подставочку для лаков для ногтей. — Я просто хочу поступить правильно.

— Твое решение благородно, — произнес Виктор, опершись ладонями на стол и посмотрев на Фрэнки. — Но если ты действительно хочешь поступить правильно, ты остановишься и подумаешь, прежде чем что-либо предпринимать. Не только о себе или о своем предназначении, но и о людях, которым ты можешь причинить вред по дороге.

— Но я об этом и думаю! — упорствовала Фрэнки. — Если я сдамся, то помогу всем. Все прекратится.

— Но тебе это не поможет. Тебе будет грозить серьезная опасность, — произнес Виктор. — И это причинит боль нам.

На этот раз взгляд отвела Фрэнки.

— Я наполнил твой мозг пятнадцатью годами знания, — продолжал Виктор. — Что ты с ними сделаешь — выбирать тебе. Но пожалуйста, подумай о безопасности. Сдаться — благородный выбор, но не безопасный.

Вивека кивнула, соглашаясь с мужем.

— Давай, мы с тобой дадим отцу возможность немного повозиться с инструментами? Бьюсь об заклад, к тому моменту, как собака будет готова, он…

Матовое окно распахнулось и захлопнулось.

— Извините, можно, я вас перебью? — раздался голос юноши.