– Я как раз за тобой, Джудит. Таб необходимо твое присутствие, иначе она не угомонится. Правда, малышка прелесть? Между прочим, дорогая, я очень рада, что вы с Ником снова вместе. – Приветливая, жизнерадостная женщина поцеловала Джудит и стала спускаться вниз, напевая рождественский гимн, а Джудит, с чувством, что все против нее, пошла в спальню Маргарет, чтобы рассказать Таб сказку, пока невестка переодевает девочку.

Позже, когда они вышли на площадку, Джудит с воинственным видом уставилась на Маргарет:

– Это ты сказала своей маме, будто я вернулась к Нику?

– Конечно, нет.

– Она, кажется, думает, что я вернулась.

– Наверное, она сделала такой вывод, увидев вас обоих здесь. – Маргарет погладила золовку по щеке. – Плыви по течению, Джудит. Кончится праздник, и снова все будет нормально. А сейчас постарайся просто радоваться Рождеству вместе с нами.

Джудит вдруг почувствовала себя виноватой и обняла ее.

– Конечно. Извини, Маргарет, что я вечно всем порчу настроение.

Через полчаса Джудит переоделась в собственные свитер и брюки, несколько пострадавшие от случившегося, но все-таки сидевшие на ней лучше, чем чужая одежда, уложила массажной щеткой свежевымытые блестящие волосы в привычное каре, воспользовалась предоставленной Маргарет декоративной косметикой и сунула ноги в старые, из черного вельвета, тапочки, которые всегда держала в Лонгхоуп. Когда она спустилась, все были в сборе за столом на кухне, с нетерпением дожидаясь окорока, который Маргарет зажарила в духовке, чтобы подать холодным с зимним салатом и картофелем, заблаговременно поставленным Джудит печься.

Ник встал, чтобы подставить ей стул рядом со своим, и Джудит села. Ее вниманием тут же завладели близнецы. Они во всех подробностях рассказывали о празднике, на котором побывали, о призах, которые выиграли.

– Жаль только, что дядя Ник не смог отвезти нас домой на вертолете, – вздохнул Чарли.

Все рассмеялись и набросились на ужин, незамысловатый, но восхитительный.

Джудит была так уверена, что праздничная атмосфера неминуемо поведет к осложнениям между ней и Ником, что ощутила какое-то странное опустошение, когда оказалось, что ее опасения напрасны. Столько всего требовалось сделать, столько всего происходило – за весь вечер она ни разу и не осталась наедине с Ником. Его присутствие беспокоило ее не больше, чем если бы он был просто знакомым. Ей пришлось даже признать правоту Хью, заявившего, что Ник их всех очень выручает. Ник развлекал Джима Слейтера рассказами о своих поездках и, больше того, с предельным вниманием слушал его бесконечные воспоминания о войне.

Хью, много раз слышавший истории тестя, смог в это время загнать близнецов в постель, а потом помочь Маргарет набить подарками их чулки. Наконец-то непоседы не мелькают перед глазами!

– Мальчики все еще верят в рождественского деда? – спросила Джудит, передавая брату игрушки-головоломки.

– Нет, конечно же, – ухмыльнулся Хью. – Но не так давно они приняли единогласное решение: раз Таб еще очень маленькая, ради нее они будут притворяться. Это сообщил мне Джек.

– Хотят по-прежнему получать каждый год полный подарков чулок! – вставила смеющаяся бабушка. – Ну, Маргарет, что еще надо сделать?

Оставалось сделать совсем немного. Все подарки уже лежали горой в холле, под елкой, все, что готовилось на праздничный стол, требовало лишь обработки на огне – это откладывалось на завтра; Нику и Хью только оставалось отнести в сарай огромных индеек и сунуть в печи, которые Маргарет уже разогрела.

– Ты выглядишь устало, Джудит, – сказала Маргарет, когда они вчетвером возвращались в дом. – Мне придется вернуться сюда примерно через полчаса, чтобы убавить жару, но ты иди спать.

– Ступай с ней, Ник, – предложил Хью, не подумав. – На один вечер хватит с тебя историй старика Джима. А после всего, чего вы натерпелись вчера вечером, вы, наверное, оба очень устали.

Молчание, которым остальные встретили это высказывание, не прерывалось, пока они шли через весь двор, пока зашли на кухню. Там Джудит вдруг почувствовала, что Маргарет была права: она действительно очень устала. И ей давно было известно, что Рождество в Лонгхоуп начинается с первым утренним светом: в это время близнецы имели привычку с разбегу кидаться на ее кровать. Джудит улыбнулась всем, избегая, впрочем, встретиться взглядом с Ником.

– Пожалуй, в самом деле пойду лягу. Всем спокойной ночи. До встречи утром. – Джудит помахала рукой, улыбнулась, вышла из кухни в холл, плотно закрыла за собой дверь и ринулась к огромной куче подарков под елкой. Джудит молилась, чтобы все оставались на кухне, и молниеносно проверила карточки. Она нашла свое имя на нескольких. Они были надписаны характерным почерком Ника. Она этого ожидала после утреннего похода Ника по магазинам.

Погрузившись в мысли, Джудит пошла наверх в знакомую комнату, которая была свидетелем стольких ее переживаний на протяжении многих лет. В этой комнате она горевала из-за смерти родителей, подростком переживала из-за полноты и прыщей, ликовала, сдав экзамены, радовалась встрече с Николасом Кэмпьеном. А потом – страдала из-за него. Она села на двуспальную кровать, внимательно оглядела себя в доставшемся от мамы трюмо, выдвинула нижний ящик старинного комода красного дерева, в котором до сих пор держала немного одежды. Какая удача иметь такую привычку, криво усмехнулась она, да, удача… при подобном стечении обстоятельств. Под старой спортивной фуфайкой в ящике лежала маленькая коробочка в подарочной обертке. Она оставалась там с прошлого Рождества. Джудит была так уверена, что к тому времени они с Ником будут снова вместе, что брала сверхурочную работу, чтобы заработать деньги на дорогой подарок ему. Но он задержался в Австралии, и, в полной уверенности, что больше ему не нужна, Джудит спрятала подарок, заставив себя смириться с тем, что как постелешь, так и ляжешь. Одна.

Джудит вынула коробочку, надписала имя Ника на карточке и поскорее, чтобы не передумать, прошмыгнула вниз – спрятать коробочку под кучей подарков. Потом Джудит снова поднялась наверх, заглянула к Таб и в тусклом свете ночника увидела, что малышка спит, поджав под себя ручки и ножки, попкой вверх. Одеяло и простыня были скомканы в ногах кроватки. Джудит осторожно перевернула девочку на бок, укрыла ее, слегка подоткнула одеяло вокруг маленького теплого тельца и осталась – загляделась на разрумянившееся ангельское личико. Вдруг Джудит услышала, как скрипнула дверь. Обернувшись, она увидела Ника, наблюдавшего за ней, и подошла к нему на цыпочках. Он взял ее за руку и потянул за собой из комнаты, потом повел через холл в свою комнату.

– Мне просто хотелось поговорить с глазу на глаз, – сказал он полушепотом, завел ее к себе и закрыл дверь. Потом он наклонился, включил у кровати лампу, повернулся к Джудит и стал молча на нее смотреть.

– Так что? – наконец спросила Джудит.

– Всего лишь вот что, – ответил Ник, обнял и крепко поцеловал ее, предотвратив всякое сопротивление; он так крепко сжал ее, что она не могла пошевелиться. Джудит попыталась подавить охватившее ее чувство, но через мгновение сдалась и позволила поцелую длиться целую вечность. Наконец Ник оторвал свои губы от ее губ и зарылся лицом в ее волосы. Когда она отстранилась, он уронил руки вдоль тела и отступил на шаг. Он прерывисто дышал, но лицо его было совершенно непроницаемым. – Я просто хотел пожелать тебе доброй ночи наедине. – Их взгляды встретились. – Ты сердишься, что я навязался в гости, Джудит?