У кого ноги касаются земли только во время отдыха? Впрочем, сам факт того, кто кто-то оставляет эти загадки, тоже являлся уликой. Зачем кому-то понадобилось играть с нами в «пойди-туда-не-знаю-куда», чтобы мы нашли Аполлона?

Я развернула листок. Такую записку можно было напечатать на любом принтере. Но ведь кто-то подложил бумажку к нам в джип. Кто-то здесь был, возвращался на место преступления. Значит, подозреваемый либо живёт где-то рядом, либо имеет средство передвижения: велик или машину. А поскольку вряд ли Аполлона удалось бы увезти на велике, то, скорее всего, у него есть машина – если не фургон Службы охраны животных. Только Стинкертону в жизни не додуматься до таких записочек. Ума не хватит. А наш похититель горных львов чрезвычайно умён.

Но кто это может быть? И как сложить вместе эти загадки и остальные улики? Может быть, Хрустик прав? И наша похитительница – десятилетняя футболистка, которая ненавидит Дашу и любит загадки? А её мама в кожаных печатках (с именем на М) каждый день подвозит её к нашему дому, чтобы подбросить очередную улику? Я потрясла головой. Улик оказалось слишком много, и они никак не складывались в общую картину.

– Ты работаешь над своей историей? – Я удивилась, услышав голос брата.

– Какой историей?

– Историей для школьной газеты, чтобы выиграть тот приз.

– Я должна сначала найти Аполлона и поймать похитителя, а уж потом смогу заниматься историей. – Поверить не могу, что он помнит о моей истории, когда Фредди всё ещё томится в Службе охраны животных, а Аполлон вообще неизвестно где. Я собрала волосы в хвостик, закрутила их в узел и воткнула карандаш так, чтобы он держался. Когда волосы не падают на лицо, мне легче думать. – Если похититель снова предпримет какой-то шаг, я смогу его выследить.

– Ты хочешь, чтобы ещё кого-то похитили?

– Я рассуждаю гипотетически, для ведения следствия. – Я снова сложила загадку и спрятала в шпионской жилетке. – Мы единственные жертвы похищений? Или пропали ещё какие-то животные?

– Я думала, вы трудитесь над заданием, – из дверей выглянула мама.

– Я думаю. – Я сердито надула губы. Между прочим, думать – это тоже труд.

– Накормите животных и марш домой. Уже холодно. – Мама скрылась в доме.

Мы с Хрустиком отправились в зоопарк на вечернюю кормёжку. Обезьяний корм и бананы для Чуи, безглютеновая собачья еда и яблоко для Райдера, гранулированный корм и половина капустного кочана для Посейдона. Я вилами нагружала сено в тачку, а Хрустик отвозил его в стойло к Плевалке. Он сделал несколько подходов. А потом развернул тачку и отправился на пастбище к Морфею.

– Постой! Я знаю! – Я выбежала следом за братом. – Две ноги, и касаются земли только на отдыхе. – Я посмотрела на тачку. У неё было одно колесо, а позади него две ножки, которые надо поднимать, чтобы тачка катилась. – У тачки ноги касаются земли, только когда она стоит.

Как и следовало ожидать, под креплением ножек к днищу я нашла туго свёрнутую бумажку. Я вытащила её и разгладила. Очередная загадка, тот же чёрный шрифт на той же белой бумаге. Я поправила очки и прочла: «Я всегда бегу, но никогда не хожу. У меня есть уста, но я никогда не говорю. У меня есть ложе, но я никогда не сплю. Найди меня, и ты найдёшь Аполлона».

12

Креветки на ложных ножках

Мы с Хрустиком ехали на городском автобусе в Нэшвилл, чтобы провести выходные у папы. Я бы хотела просто остаться дома и искать Аполлона. Десятиминутная поездка на автобусе растянулась для меня в целую вечность. Но мама сказала, что поездка на общественном транспорте даст нам почувствовать независимость и укрепить характер. Да ни в жизни!

От всех этих улик и загадок я готова была впасть в отчаяние. Расследование никак не желало идти к завершению, как положено. И что хуже всего – мы не знали, как себя чувствует бедный малыш Аполлон. И вдобавок Фредди. Служба охраны животных так его и не вернула. Агент Стинкертон Киллджой настаивал на своём: хорьки опасны для общества. Если Фредди и мог быть опасен, то только по части запаха. Мама могла бы уговорить папу подать в суд на Охрану животных, чтобы они вернули Фредди.

Радовало только то, что загадка, найденная мною под днищем тачки, оказалась такой простой. Но всё равно это не приблизило спасение Аполлона. Я достала из кармана шпионской жилетки загадку и прочла: «Я бегу непрерывно, но никогда не хожу. У меня есть уста, но я никогда не говорю. У меня есть ложе, но я никогда не сплю. Найди меня, и ты найдёшь Аполлона».

– Уже разгадала? – поинтересовался Хрустик.

– Река. – Я сложила листок и вернула в карман. – Загадка простая, но что это за река и где она? Нам что, придётся обыскать все реки в Теннесси, или хотя бы на Лимонных холмах?

– Плевалка говорит, что похититель львов не мог уйти далеко. Он это горбом чует.

– У Плевалки горб-предсказатель? – Я угостила Хрустика шоколадкой из пакета, который мне дал вчера в школе Батлер. – У нас полно улик, но нет ни одной наводки. Так что и вправду придётся полагаться на верблюжий горб.

– Может, папа что-то подскажет. – У Хрустика загорелись глаза. Он всё ещё считает, что папа один из нас. А вот я так не думала.

Вспомнил солнце… вот и папа с Зевсом встречают нас на остановке. Наверное, папа пришёл прямо с работы. Он всё ещё в строгом костюме и при галстуке, с гладко зачёсанными рыжеватыми волосами. В зелёных глазах промелькнули искры при виде нас. Я помахала ему, и он замахал в ответ.

– Папа! – Хрустик кубарем выкатился из автобуса и помчался к нему.

– Ого, привет, дружище! – Папа со смехом подхватил его на руки, как маленького. Как стыдно! – Не обнимешь? – спросил папа у меня.

Я сдула со лба чёлку. Куда деваться? Надеюсь, он хотя бы не станет меня поднимать! От знакомого запаха лимонного лосьона после бритья я чуть не разревелась.

– Когда ты вернёшься домой? – вылетело у меня против воли. – Ну, в смысле, когда ты навестишь Райдера и Плевалку? Они скучают.

– Неужели? – Папа обнимал меня так крепко, что было трудно дышать. – Я тоже по ним скучаю, детка. – Ножницы, спрятанные в моей шпионской жилетке, кололи меня прямо в ребро, но больно в груди было не только из-за них. Я так тосковала без папы, что у меня болело сердце. Пресловутые слёзы вскипели