будет. – Тот факт, что ее выпроваживали и демонстративно не обращали на нее внимания, ни капли Тарну не смущал. Ее вообще ничего не смущало. Несомненно, Тарна с легкостью пройдет испытание на шаль с первой же попытки. – Принятых собирают в Овальном Лектории. Амерлин намерена что-то нам сообщить. И еще одну вещь вы должны знать. Гайтара Моросо умерла несколько часов назад.

Свечение, окружавшее Мирелле, потухло.

— Так вот что за тайну вы скрывали! – воскликнула она. Ее глаза запылали еще ярче, чем минутой раньше от слов Тарны.

— Я же говорила тебе, это не наша тайна, – ответила Суан. Ответ был полностью в духе Айз Седай – и его хватило, чтобы Мирелле согласно кивнула, пусть и неодобрительно. Весьма неодобрительно. Пламя в ее глазах угасать, судя по всему, не намеревалось. Морейн подозревала, что в ближайшее время им с Суан предстоит масса неожиданных встреч со льдом.

По-прежнему держа дверь открытой – она что, вообще не чувствует холода, как настоящая сестра? – Тарна внимательно изучала Морейн, а затем медленно перевела взгляд на Суан.

— Да, верно. Ведь вы двое должны были дежурить в приемной. Что там произошло? Остальным известно только то, что она умерла.

— Я как раз подавала ей чашку чая, когда она вдруг охнула и упала мертвой мне на руки, – ответила Морейн. Ответ получился еще более подобающий Айз Седай, чем тот, что дала Суан: ни слова лжи, но вся правда оставалась скрытой.

Удивительно, но по лицу Тарны скользнула тень печали. Практически незаметно, однако это не укрылось от глаз Морейн. Тарна никогда не показывала эмоций. Она словно из камня высечена.

— Гайтара Моросо была великой женщиной, – пробормотала Тарна. – Это очень большая потеря.

— Зачем мы понадобились Амерлин? – спросила Морейн. Очевидно, о смерти Гайтары уже объявлено, и ее похороны, по обычаю, состоятся завтра, так что сообщать об этом тоже нет необходимости. Не хочет же Тамра поведать о Предсказании Принятым?

— Не знаю, – ответила Тарна, вновь источая холодность. – Не следовало мне тут задерживаться и вести с вами разговоры. За завтраком всем было сказано немедленно покинуть трапезную залу. Бегом мы еще успеем в Овальный Лекторий до появления Амерлин.

Принятым предписывалось держаться с определенной долей величественности. Это было частью подготовки к тому дню, когда они получат шаль. И уж, разумеется, не предполагалось, что они станут бегать, не получив соответствующего указания. Однако, они бежали, – Тарна тоже не отставала, – подобрав юбки к коленям и не обращая внимания на удивленные взгляды ливрейных слуг в коридорах. Айз Седай не смеют заставлять Амерлин ждать. Принятые же не смеют даже подумать о подобном.

На куполообразном потолке Овального Лектория было изображено небо с бегущими по нему белыми облаками. Окаймляла его полоса сложного, замысловатого орнамента. Это помещение использовалось редко. Морейн со спутницами оказались последними из пришедших Принятых, однако ряды скамей полированного дерева были заполнены меньше чем на четверть. Гул голосов Принятых, строивших предположения о том, зачем с ними пожелала говорить Амерлин, лишь подчеркивал, сколь невелико было их число по сравнению с тем, на какое рассчитан зал. Морейн решительно выкинула из головы мысли о том, что количество сестер неумолимо уменьшается. Может быть, если сестры... Нет. Она не станет предаваться мрачным размышлениям.

К счастью, возвышение в передней части зала еще пустовало. Они с Суан отыскали себе места позади толпы. Тарна уселась подле них, но своим видом всячески демонстрировала, что она не с ними. Отчужденность окутывала ее, как плащ. Мирелле, которая все еще дулась из-за того, что ей не сказали про Гайтару, прошла вдоль ряда в самый конец. Чуть ли не половина женщин в зале говорили одновременно, перебивая друг друга. Было почти невозможно уяснить, что говорит каждая в отдельности, но то немногое, что удалось услышать Морейн, было абсолютной чепухой. Они все будут проходить испытание на шаль? Прямо сейчас? У Аледрин, должно быть, мозговая горячка – это надо же пороть такую чушь! Она всегда была чересчур впечатлительной. Брендас выдала версию и того абсурднее. Обычно мыслит она вполне здраво, но сейчас утверждала, что их всех собираются отослать домой, поскольку Гайтара перед смертью Предсказала гибель Белой Башни, а может, и всего мира. Похоже, к вечеру количество версий о Предсказании Гайтары достигнет дюжины, если уже не достигло, – сплетни в крыле Принятых расцветали пышным цветом мгновенно, словно розы в теплице. Морейн не хотелось это слушать. Чтобы сохранить тайну, ей придется всячески изворачиваться по крайней мере несколько последующих дней. Она искренне надеялась, что справится с задачей.

— Хоть кто-нибудь знает, что здесь действительно происходит? – спросила Суан сидевшую рядом Принятую, худощавую, очень смуглую женщину с прямыми черными волосами, спускавшимися до пояса. Руки соседки были испещрены черными татуировками. – Или все это просто слухи?

Прежде чем ответить, Земайлле окинула ее внимательным взглядом:

— Думаю, слухи.

Земайлле все делала не торопясь. Благодаря этому она всегда казалась сосредоточенной и вдумчивой. Получив шаль, она, скорее всего, примкнет к Коричневой Айя. Или, возможно, к Белой.

Для Белой Башни Земайлле была редкостью. Она вышла из Ата’ан Миэйр, Морского Народа. Среди Айз Седай было только четверо Ата’ан Миэйр, и все четверо принадлежали Коричневой Айя, причем две из них были почти столь же стары, как Гайтара. Девушки из Ата’ан Миэйр никогда не приходили в Башню, за исключением тех случаев, когда искра проявлялась в них сама или они каким-то образом начинали учиться самостоятельно. И в тех и в других случаях делегация от Морского Народа доставляла девушку в Башню и поспешно удалялась. Ата’ан Миэйр не любили надолго разлучаться с соленой водой, а ближайшее к Тар Валону море лежало в четырех сотнях лиг к югу.

Земайлле, впрочем, как казалось, старалась забыть о своем происхождении. Она никогда не заговаривала о Морском Народе, разве что только по требованию Айз Седай. Насколько Морейн было известно, девушка была усердна, с первого дня упорно стремилась добиться шали, хотя обучалась не очень быстро. Не медленнее прочих – просто не очень быстро. Сейчас уже восемь лет она была Принятой, а до этого десять лет ходила в послушницах. Морейн не раз доводилось видеть, как она сначала путает плетение, а потом вдруг выполнит его так совершенно, что остается удивляться, что же ей мешало раньше. Однако каждая из девушек совершенствовала свои навыки в собственном темпе, и Башня никогда не торопила их больше чем следовало.

Рослая Принятая, сидевшая на ряд впереди, Айслинг Нун, обернулась к ним. Она чуть ли не подпрыгивала на своей скамье от возбуждения.

— Это из-за Предсказания, точно