потянулась к собравшемуся в области груди, комочку тепла, и, расположив ладони по обе стороны от раны, представила, как сияющий ручеек медленно, погружаясь вовнутрь, вытесняет из тела иргуса все то, что там быть не должно, все, что попало вместе с холодной породой, созданной для того, чтобы убивать. Так называемый — ирзиаритум… до сих пор не пойму, что это на самом деле — метал или все же камень? Впрочем, все стало неважно ведь вместо ожидаемой жидкости, которая по идее должна вытекать из раны, по моим едва мерцающим ладоням прошла дрожь, и я заорала не своим голосом:

— Ааа… — перепуганный Рон бросился мне на помощь, но темный, помешал ему, не позволив случиться непоправимому.

— Не лезь! — зарычал он, отводя полный ужаса взгляд в сторону. — Можешь навредить не только себе, но и ей.

— Не могу больше, — прошипела сквозь стиснутые зубы, наблюдая за тем, как едкие, ядовито-зеленые ручейки медленно, будто издеваясь, ползут от кончиков пальцев к костяшкам, поднимаясь все выше и выше, причиняя при этом невыносимую боль, от которой хотелось спастись, но… я не могла оторвать от иргуса ладони. Ведь если это сделать — он точно умрет! И это не просто слова! Сейчас мне приходилось прочувствовать на себе все то, что ощущал голубоглазка.

— Маленькая, — шептал крылатый, упав на колени возле меня, — держись. Ты выдержишь!

— Иначе не может быть! — слова темного прозвучали увереннее, чем слова лайши, но, это не помогало! С каждым миллиметром я будто умирала. Тело окутывала усталость, а стиснутые зубы, казалось вовек не разжать. Но, я ошибалась, думая, что именно это Ад! Когда яд начал ускорять свой бег, я вновь закричала, а после, сорвав голос, захрипела, упираясь лбом в грудь Кисайсара. Тело будто пронзали острые иглы, разрывая тонкие ткани на мелкие кусочки, которые казалось, больше никогда не срастутся. Да и чему срастаться? Нет больше, ни меня, ни иргуса, которого я так и не смогла спасти.

— Не отключайся! — видимо не в первый раз кричал Арс. — Все почти закончилось! Ты его лечишь! Слышишь? Яда больше нет! — онемевшее тело не слушалось, но, сделав усилие, мне все же удалось немного приподняться, и увидеть, что сияние изменило свой цвет, и теперь, рана на глазах начала затягиваться. Вот, еще мгновенье, и… нет даже следа.

«Я его спасла!» — это была последняя мысль, перед тем, как мое сознание провалилось во что-то непонятное, совершенно не похожее ни на сон, ни на спасительный обморок, в который если честно, мне бы хотелось уплыть еще в тот момент, когда ядовитые ручейки, не достигли еще и кисти. Но, это желание почему-то оказалось несбыточным, и в сознании я продержалась ровно до того момента, когда лечение оказалось оконченным. И что теперь?

Ответом на мой вопрос послужили некие события, которые, как и в предыдущих случаях, закинули меня далеко в прошлое. Ну, я предположила, что это именно оно, так как перед глазами раскинулся густой участок леса, среди деревьев которого, то тут, то там, виднелись до боли знакомые жилища иргусов. А вот и сами они! Только разница в том, что сейчас, в наше время, их можно пересчитать за считанные мгновенья, а вот тогда — в прошлом, их было достаточно много. Да и видя на руках маленького, златовласого ребенка, невольно улыбнулась. Интересно, каким был мой Кисайсар? Таким же непоседой, как и этот мелкий, который так и норовит выбраться из рук надоедливого родителя? Хм… о чем я вообще? С чего это он стал моим? А хотя… пусть будет, как будет!

Ладно, если меня закинуло в воспоминания иргуса, то я по любому должна увидеть какие-то события из его жизни. Например, как с Савашем… Нет! Неудачное сравнение! От воспоминаний о драконе по телу пробежала дрожь, и я, передернувшись, обняла себя руками, пытаясь согреться. Но, все попытки оказались тщетны, и мне приходилось стоять посреди «дороги» и, стуча зубами, наблюдать, как в лесном городке, бурной рекой кипит жизнь. Все куда-то шли, что-то делали. У каждого, находилось то, или иное занятие. И только моя фигура абсолютно не вписывалась во все это действо — я была лишней.

Кое-как согревшись в лучах солнца, я решила осмотреться, и начала, естественно, с самого большого дома, который разместился в центре нескольких домиков поменьше. Скорее всего, это жилище может принадлежать одному из старейшин, которые управляют свободным народом. Да, звучит немного странно, но в моей голове, неизвестно откуда начали появляться некие знания, о которых раннее, мне было неизвестно, даже с учетом того, что совсем недавно Осиасан, приоткрыл немного завесу, о появлении их народа. Но это было так, вкратце, и о старейшинах речи вообще не шло. Да и я, к своему стыду, даже не поинтересовалась об их правящих династиях. Но вот сейчас, понимаю, что таковых в принципе не существовало, потому что каждые двадцать лет, на роль старейшины могли избрать любого жителя, достигшего трехсотлетия. А если, учитывать то, что иргусы живут столько же, сколько и лайши, можно сказать — это лишь начало жизненного цикла. В общем, это сейчас не важно! Самым интересным является то, что этих старейшин всегда было четверо, но, вот сейчас, я стою на пороге талтала, и понимаю, что это пяты дом. Как так? Переступив порог строения, приходит стойкое ощущение новой силы, которая не сравниться с остальными, и что самое удивительное — о ней еще никто не знает! Правда, готова поспорить, это ненадолго!

Крик женщины, разноситься по всему помещению, а после, все пространство заливается звонким, детским плачем, который, отражаясь от стен, улетает наружу.

— Сарис, — до слуха доноситься хриплый голос, и чтобы лучше услышать, я поднимаюсь по деревянным ступеням, и останавливаюсь у чуть приоткрытой двери, — …милый, скажи, наконец!

— Это мальчик, — взволнованный голос мужчины прозвучал не громко, но женщина явно услышала его:

— Дай я на него посмотрю, — заглянув в проем, увидела небольшую кровать, на которой лежала новоявленная мать, а рядом, у изножья кровати, стоял Осиасан. Он-то что тут делает? Хотя, судя по потекам на его одеянии, именно он принимал роды. А еще, именно эти самые потеки, навевали не очень хорошие мысли, которые я отбросила, заметив еще одного мужчину, находящегося немного в стороне, у колыбели новорожденного.

— Сатария, тебе нужно для начала оправиться от тяжелых родов. День… два…

— Крисарис, — проигнорировав Осиасана, женщина подалась к мужчине, который, взяв на руки младенца, повернулся к ней. — Ах… — с ее губ сорвался болезненный вздох, и она мягко упала на подушки, — у меня нет столько времени.

— Сати, —