Хорошо, хоть не предрассветные бои!.. Впрочем, настолько быстро департамент не успел бы среагировать – до боёв ещё дойдёт черёд.

– От кого же?

– Некто Арист Грушин, проживает в…

– А-а!..

– Помните его? – тотчас ухватился инспектор.

– Ещё бы. Это приличные люди в глаза не бросаются, а вот ежели дурак, вдобавок злобный… И чем недоволен Арист?

– Окружением.

– Точнее?

– Своими соседями. Ведут себя, как хотят, установленных норм не признают – даже разгуливают по лестницам и двору, простите, голыми.

– Наших правил они не нарушают, – пожал плечами Светлан. – И в общей конвенции на сей счёт запретов нет. Имеются у вас конкретные претензии?

– «Каждый человек имеет право на невторжение в его личную сферу», – процитировал Гюшест. – Дистанция комфорта, понимаете ли.

Звучало это коряво: «невторжение», «личная сфера»!.. Но официозный слог никогда не блистал изяществом. И кто определил эту «дистанцию»?

– Да боже упаси! – произнёс Светлан. – Никто не покушается на его права. Или, вы думаете, его силой принуждают разглядывать голышек?

– Знаете, всё-таки это чересчур. Как говорят, «не вводи в искушение».

– А кто виноват, что при виде женской наготы у отдельных самцов наружу всплывает дерьмо?

– Фи, сир! – сморщила носик Артезия. Впрочем, возражала она не против сути.

– Сударыня, я и так смягчил формулировку. И дерьмо-то их собственное, а не…

– Сир, прошу вас!..

– Ладно, идём дальше.

– Ещё он обвиняет соседей в колдовстве, – сообщил инспектор со вздохом.

– Вы серьёзно?

– Он – наверняка.

– Вот, – хмыкнул Светлан, – уже и бабушкины сказки пошли в ход! Кстати, кто у нас бабушка?

– У нас прабабушка, – сообщила Артезия. – Владеймира Казанова, председатель Координационного Совета Евроазии.

Уж в вопросах генеалогии ей можно было доверять. И в здешних сплетениях маркиза ориентировалась получше большинства аборигенов. Как умещалось это в её красивой голове, не путаясь с чередой любовных романов, оставалось для Светлана загадкой.

– Господи, сколько ж ей теперь? – удивился Светлан. – Я слышу о Казановой едва не с рождения, а она всё не угомонится.

– Девяносто восемь, – сказала Артезия.

– С ума сойти. Это же сколько энергии в дамочке – вот бы на хорошие дела!..

Да уж, эта бабуля рассказывать сказки не станет. Ей бы побольше полномочий, тоже схлопотала бы приставку «железная».

– Моя прабабка – великая женщина, – заявил Гюшест без особенного восторга.

– Прежде всего, она не женщина, – возразил Светлан. – Причём довольно давно. Пожалуй, она даже не человек – так, носитель идеи. К тому ж довольно отвратной, на мой вкус.

– Может, не будем отвлекаться? – предложил Гюшест с едва различимым неудовольствием.

Светлан вгляделся в него пристальней.

– А вы не любите прабабку, – отметил он. – Впрочем, это ваша… гм… сфера. Вернёмся к Грушину. По-вашему, я должен комментировать его второе обвинение?

– Пока хватит первого.

– Повторяю, это его проблемы. Никто не заставляет Ариста созерцать соседок, да и жить на моей земле он вовсе не обязан. Ему предложили за квартиру вдвое, но он, кажется, вообразил, что может диктовать условия. Поглядим, надолго ли его хватит. И знаете, что я сделаю? Буду с каждым днём снижать цену. Как бы через месяц ему не пришлось доплачивать, чтобы съехать!.. Или желаете обговорить это с моим юристом?

– А почему бы вам не заключить гражданский договор и с Грушиным?

– Мне ни к чему уроды. Предпочитаю собирать вокруг себя таких, кто мне симпатичен.

– Если вы и дальше будете расширять свои владения с той же скоростью, – заметил Гюшест, – то через пару-тройку лет захватите весь Город.

– Не думаю, что у меня наберётся подданных его заселить.

– Ведь у вас и нормы совсем другие. Если каждому выделять по этажу…

– Всё равно не хватит. Вы не представляете, насколько я привередлив к людям!

– А всё же, как тут насчёт чудес? – спросил Гюшест со сдержанным любопытством.

Усмехнувшись, Светлан сложил ладони в сферу, одна над другой.

– Знаете, что это? – сказал он. – Приёмная камера. Слыхали про телепортацию?

Осторожно он убрал верхнюю ладонь, обнаружив на второй крохотную чашку с блюдцем, курившуюся ароматным дымком.

– Не желаете кофе? Моя кухарка его отменно готовит.

Помедлив, инспектор кивнул, и Светлан поставил напиток перед ним.

– Печенье, конфеты? – спросил он, снова смыкая ладони краями.

– На ваше усмотрение.

– Извините за порции, – сказал Светлан, добавляя к угощению вазочку с рахат-лукумом. – Объёмные ограничения, знаете ли. Вот если бы мои кисти были как лопаты…

– Эффектный фокус, – признал Гюшест, отхлебнув из чашки. – И кофе вкусный. Как вы это делаете?

– Понимаете, главная сложность: свести зазоры к минимуму… Или вы про кофе? Честно сказать, рецепта я сам не знаю.

Вздохнув, инспектор попробовал сладости.

– Всё шутите? – сказал он. – Весёлое у вас бытие.

– Обитая среди артистов, трудно не освоить хоть что-то, – пояснил Светлан, усмехаясь. – Тут даже атмосфера способствует.

– Это и я чувствую, – подтвердил Гюшест серьёзно.

Светлан поглядел на него с сомнением: легче заподозрить в чувствах калькулятор. Кстати, считать инспектор умел лихо – тоже ведь дар. А все таланты усиливаются в здешней ауре. Правда, обойдётся Гюшест подороже компьютера. Вот разве в сказку его прихватить… Там – да, ему конкуренции не будет.

И в этот момент их стало на одного больше – точнее, на одну: в комнату вступила Жанна. Проснувшись, она обнаружила, что в квартире пусто, и решила, видимо, выяснить это недоразумение. По своему обыкновению девушка разгуливала нагишом, уже и забыв, когда в последний раз одевалась, – эдакая иллюстрация к нынешним претензиям Гюшеста. Конечно, Артезия тоже не отягощена лишней одеждой, но она хотя бы заповедные места не выставила напоказ. В отличие от Жанны.

– Мой господин, – обратилась она к Светлану, – ты куда свалил? Время завтракать!.. Или подавать прямо сюда?

– Это не кухарка, – пояснил тот для Гюшеста. – Скорее подружка моей супруги… заодно и моя. Зовётся Жанной. Удивляет?

С деревянным лицом инспектор кивнул, то ли принимая к сведению имя, то ли подтверждая своё изумление. Но вслух отвечать не стал, наверно, опасаясь, что подведёт голос.