— Мелкая ты, — сконфуженно процедил честный книжник. — Не в том плане, что… хм. А в смысле ростом. А так — ничего.

— Уууу, — эльфийка злорадно заухмылялась. — Тяжелый случай. Этот у вас ведь ловелас, да? Вот интересно, каковы же тогда остальные, которые вовсе не по этой части.

— Вот таковы, — со вздохом признался Вово, потыкал себя в грудь и вернулся к деревцу, с которого стесывал веточки.

Фантагурку, однако, ответ не особо порадовал. Она нахмурилась под красной челкой, толкнулась пухлыми лапками и взмыла в воздух, зависнув перед физиономией Хастреда. Тот отшатнулся от неожиданности, однако спрайта легко последовала за ним, держась в воздухе без видимых усилий. Крылья ее при этом стрекотали за спиной, но не так часто и энергично, чтобы предположить, что держат увесистую тушку на лету именно они.

— Чтотысказалповториповтори! Ктомелкаяямелкаяянемелкаяянормальнаяэтотывеликантызлойдадаязнаютызлойихочешьменясъесть! Признайпризнайхочешьсъестьпризнай!

— Да как ты могла такую гадость подумать! — ахнул Хастред. — Я — съесть? Вот еще! Сама говоришь, ты не такая уж и мелкая — конечно я бы всех накормил!

Пугаться спрайта не подумала — висела в воздухе рассерженным шмелем, даже словно бы гудеть потихоньку начала, уперла ручонки в бедра и маловнятно от волнения застрекотала дальше.

Из леса появились Чумп, волокущий за собой стволик, и генерал сразу с двумя лесинами на плече. Длинные концы деревец цеплялись за ветки, генерал спотыкался, брюзжал и упрямо продолжал тянуть, пока не высвобождал свою ношу из цепких объятий провожающих ее в последний путь собратьев-деревьев.

— Ого, какой комар толстый, — ухмыльнулся Панк при виде висящей задом к нему феи. — Насосался грамотейской крови, а?

— Это не комар, — обиделся Хастред. — Это Фантагурка! Фанта, смотри, это тот, кто твой лес портил. Укуси его, а?

Фантагурка с бравым видом обернулась к генералу, и тот инстинктивно уронил с плеча оглобли, чтобы достойно встретить потенциальную опасность. Однако боевитую спрайту внезапно обуяла робость, вообще свойственная женщинам при виде блестящих офицеров — и она, заложив лихой вираж, нырнула за спину книжника. Зависнув на уровне его головы и вцепившись пухлыми пальчиками в плечо, она осторожно высунула поверху голову и взахлеб защебетала что-то на ухо грамотею. Хастред сперва нахмурился, затем фыркнул и наконец загоготал так, что Фантагурка в страхе от него отпорхнула, а братья-гоблины, каждый в меру собственной испорченности, заподозрили в повреждении рассудка.

— Она спрашивает, — книжник утер предплечьем повлажневшие от смеха глаза. — Чем это тебе, генерал, не глянулась самая симпатичная их лягушка. Они ее послали контакт наладить, а ты с ней так жестоко!..

— Чегооо?! — насупился генерал. — Я с лягушкой жестоко? Это у вас от неграмотности, сопляки, такие представления о жестокости! Знаю одну страну, где лягушек жрут во время полуденной трапезы, а еще в детстве, как сейчас помню, лягушек надувать было принято через полый стебелек! И чейная лопнет, того и весь банк, да я еще тогда был к лягушкам зело снисходителен — моя вечно слетала с соломинки от одного только дувка! Поняли, нет?

— А как вообще с лягушкой разговаривать? — поддержал Вово.

— Да можно, вообще-то, — скромно напомнил о себе Зембус. — Но не всякому дано, иные эту возможность променяли на набор орденов и раннюю пенсию по инвалидности — да, Панк?

— Кабы еще пенсию дали! — посетовал генерал и вконец закручинился.

— Погодите-ка, — Хастред обернулся к спрайте. — А почему лягушку-то прислали? Почему не сразу тебя? С лягушкой и впрямь не каждый разговор наладит.

— Да и с этой щебеталкой тоже, — равнодушно отметил друид. — Вот там у нас знался я с семейкой их рода, так из их лопотания ничегошеньки не понимал. Эта ведь по их меркам еле цедит — обычно намного шустрее!

Фантагурка, не обращая внимания на злословного шамана, затараторила вновь, яростно жестикулируя и указывая лапками куда-то на восток. Книжник наморщился, попытался поток ее красноречия придержать, но спрайта запальчиво хлопнула его по поднятой руке и только прибавила темпа.

Вово смахнул наконец со своего деревца все веточки, обрубил верхнюю часть и все, что осталось — восемь футов твердого дерева — взвесил на руке.

— Тонковато, но сойдет. Так мы идем или будем тут устраиваться? Может, подождем пока спасут?

— А потом догонят и спасут выживших, — подсказал Чумп. — Нет, спасибо. Жизненный опыт говорит, что спасаться всегда выгоднее за свой счет. Где орк?

— Гуляет.

— Этот сейчас нагуляет — потом не отмахаемся. Вово, бери коробки — в них жратва. Или то, что эльфы ею считают.

Гобольд проворно метнулся к коробкам, сковырнул крышку с одной, с другой — и весь перекосился от огорчения. В одной оказались несколько бутылок — высоких сосудов с узким горлышком, оклеенных яркими этикетками. Однако поднабравшегося жизненного опыта Вово картинки не обманули — корзину он брезгливо отпихнул, памятуя о печальном своем питейном опыте. Во второй же корзине нашлась закуска, но какая-то совсем не впечатляющая — несколько закутанных в ткань плоских лепешек, пучки зелени, небольшой изящный жбан с непонятными, но однозначно неаппетитными семенами, и глиняная банка, заткнутая плотно пригнанной пробкой. Пробку Вово не поленился выдрать и озадаченно уставился на рыжую массу, плотно слепленную из крошечных пружинистых шариков.

— Это икра, — подсказала эльфийка. — Рыбьи яйца. Куриные знаешь? Рыба тоже птица, только водяная.

— Тоже? А еще кто?

— Так курица же, бестолочь!

— Мама говорила — курица не птица! Гном не гоблин, дубина не палица, кепка не шапка, огниво не игрушка, Порвенир не иностранье, мухомор не еда, повозка не роскошь, голова не жо… — Вово осекся. — Вот тут она обычно замолкала, на меня глядючи, и не договаривала. Я так думаю, что голова — не жОлудь.

Тайанне скептически оглядела его голову. Вово застыл, дабы не мешать, только глазами водил. Похоже, мнение эльфийки его начало волновать.

— И чем же она не жОлудь? — осведомилась эльфа наконец.

— Так шляпки нету! — радостно подсказал гобольд и для наглядности потыкал пальцем в макушку. — И еще — волоса растут. А желуди — лысые, как коленки.

— И еще они всегда молчат, — подсказала Тайанне, впечатленная глубиной подхода.

— Совсем правильно, — расплылся Вово в блаженной улыбке. — Хочешь рыбовых яйцев? Тебе отъедаться надо!

Чумп тем временем раскидал непонятные предметы мажеского обихода, спасенные под горячую руку, уже опробованный прутик с уважением отложил направо — брать непременно, мало ли, у своих магов завод кончится, так хоть из него пострелять удастся. Большой циркуль из бронзы и драгоценного черного дерева с интересом обнюхал, но быстро потерял интерес и забросил через плечо в сторону озера. Подобрал сложный секстант, покрутил так и эдак, тут нажал, там повернул, сломал какую-то планку и, втянув голову в плечи в ожидании грубости, тоже запустил в озеро, чтобы врагу не достался.