Будучи главным полевым интендантом, он заслужил всеобщее уважение своей неустанной деятельностью по бесперебойному снабжению армии продовольствием. Это отмечалось в донесениях и реляциях. Так, 18 июля 1760 года Конференция обратилась к В. И. Суворову со специальным рескриптом, где отмечались его заслуги и излагались последующие задачи по снабжению армии:

«Реляция ваша, из Познани, от 6-го сего месяца под № 20-м отправленная, причинила нам особливое удовольствие. Что в Познане, несмотря на все бывшие затруднения, однако ж столько вами провианта запасено, что армия наша с собою с лишком на месяц возьмет, то поэтому уповаем мы, что ревностным вашим старанием и в Калише не с меньшею скоростию потребные магазины поспеют, а армия наша в своем походе и операциях за тем отнюдь остановлена не будет». Если В. И. Суворов и не обладал выдающимися военными дарованиями, то в качестве главного интенданта проявил себя как организатор деятельный и талантливый. Заслуги его были отмечены: 25 июня 1760 года он стал кавалером ордена Святого Александра Невского, а 16 августа пожалован в сенаторы...

К началу кампании 1760 года русская заграничная армия состояла из передового корпуса Захара Чернышева, 1-й дивизии Фермора, 2-й — фон Броуна, 3-й — Румянцева, регулярной кавалерии генерал-поручика М. Н. Волконского и генерал-майора П. Д. Еропкина, легкой кавалерии (гусары и казаки) — Тотлебена. Получая противоречивые указания Конференции, войска топтались на месте. Единственным ярким событием всей кампании был знаменитый Берлинский рейд.

К тому времени, недовольный планом ведения войны, непрестанно ссорившийся с австрийцами, больной Салтыков ушел в отставку. Руководил операцией Фермор, временно, до прихода нового командующего — А. Б. Бутурлина, выполнявший его обязанности. Начальником отряда, выделенного для похода на Берлин, Конференция назвала Тотлебена. Прикрывать его должен был легкий подвижной корпус — корволант Чернышева. В инструкции указывалось — взять с прусской столицы «знатную денежную контрибуцию», а также «все арсеналы, пушечный литейный двор, все магазины и оружейные и суконные фабрики в конец разорить». По соглашению с австрийцами одновременно к Берлину направлялся их корпус.

Посадив пехоту на повозки, Тотлебен уже 21 сентября подошел с юга к окрестностям Берлина, а Чернышев занял Фюрстенвальде на реке Шпрее. Столица Пруссии была почти беззащитна и тогда же могла быть занята без особых усилий. Но Тотлебен ограничился легкой бомбардировкой и в ночь на 23 сентября произвел слабыми силами безрезультатный штурм Котбусских и Гальских ворот столицы. В это время с севера, через Бранденбургские ворота, в Берлин беспрепятственно вошел принц Вюртембергский. Тотлебен, ссылаясь на слабость своего отряда, тут же отвел его за двадцать километров от города. В этой передовой команде Суворова не было. Не было его, очевидно, ни в корволанте Чернышева, который соединился в городке Копенике с отрядом Тотлебена, ни в передовых частях генерал-поручика Панина, спешившего на помощь русскому авангарду. Скорее всего, Суворов оставался при Ферморе, прибывшем в Копеник.

К 27 сентября под Берлином сосредоточилось около двадцати тысяч русских и четырнадцать тысяч австро-саксонцев. На семь утра следующего дня Чернышев назначил штурм города. «Невозможно довольно описать, — доносил он Фермору, — с какою нетерпеливостью и жадностью ожидали войска сей атаки». Однако перед дождливым рассветом Чернышев получил неожиданное известие, что принц Вюртембергский знатно о том уведал или так рассудил себя в отвагу подвергнуть, и ночью отвел войска к северо- западному пригороду Шпандау. Столица Пруссии капитулировала.

Послав офицера и трубача для принятия города, Чернышев не без удивления узнал, что Тотлебен, вовсе не участвовавший в подготовке штурма, тою же ночью успел заручиться согласием берлинского коменданта на капитуляцию, причем на условиях, крайне выгодных для пруссаков. Занимая Берлин, Тотлебен не выполнил важнейших указаний Фермора о разрушении арсенала и суконных фабрик. Его позорное поведение вызвало ропот в войсках. Фермор, как главнокомандующий, возбудил против него следствие, но в Петербурге Тотлебену удалось оправдаться.

Русские пробыли в Берлине несколько дней, поддерживая в городе порядок, но ворвались легкие войска австрийской армии — кроаты, и начались грабежи, насилия, бессмысленные разрушения, так что русским силою пришлось восстанавливать спокойствие. Это не помешало Фридриху издать и распространить в Европе клеветническое сочинение под заглавием «Описание неслыханного опустошения, причиненного войсками российскими, австрийскими и саксонскими в Маркбранденбургии, и свирепств, произведенных ими при нападении на Берлин в октябре месяце 1760 года».

...После набега на Берлин казаки привезли с собою красивого ребенка, которого, очевидно, потеряла мать во время охватившей город паники. Суворов взял его к себе, заботился о нем в продолжение всего похода, а по прибытии на винтер-квартиры послал его матери письмо: «Любезнейшая маменька, ваш маленький сынок у меня в безопасности. Если вы захотите оставить его у меня, то он ни в чем не будет терпеть недостатка, и я буду заботиться о нем, как о собственном сыне. Если же желаете взять его к себе, то можете получить его здесь, или напишите мне, куда его выслать». Одинокий, и в свои тридцать лет не заведший семьи, Суворов, надо полагать, сильно привязался к мальчику. Мать, разумеется, затребовала его обратно...

3

Кампания 1761 года по плану Конференции должна была стать последней и завершиться поражением Фридриха. Главные силы Бутурлина направлялись в Силезию, а вспомогательные войска — в Померанию для овладения важной крепостью и портом Кольберг. Командование этими войсками Бутурлин поручил Румянцеву, а сам двинулся в направлении Бреславля, на соединение с австрийцами. Но в самом начале его похода случилось то, что должно было случиться давно: разоблачение и арест Тотлебена, шпионившего в пользу Фридриха. Событие это повлияло и на будущее Суворова. Командиром над легкими войсками Бутурлин назначил генерал-майора Густава Густавовича Берга, сыгравшего важную роль в судьбе молодого офицера: он первым оценил выдающееся военное дарование Суворова.

Открывается непосредственно боевая и причем совсем особая страница в биографии Суворова, которую можно бы назвать партизанской. Все еще числясь в дивизии Фермора, он участвует в операциях летучего корпуса Берга.

С отрядами казаков и гусар Суворов наскакивал на регулярные соединения Фридриха и, нанеся удар, снова отступал. Эпизоды его боевой деятельности, хотя и отрывочные, показывают, сколь многого может добиться инициативный и относительно независимый командир с отрядом легких, подвижных войск.

Когда соединенные русско-австрийские силы оттеснили Фридриха в его укрепленный лагерь Бунцельвиц, находящийся у самых стен крепости Швейдниц, крайняя нерешительность Бутурлина и Лаудона мешала им дать решающее сражение; их страшила мощь оборонительных сооружений Бунцельвица. Во время осады лагеря происходили лишь стычки передовых частей, где опять-таки отличился подполковник Суворов.

В один из дней второй половины августа он с малою командой