— О работе — завтра. Так что перестань анализировать, разговаривать и, ради бога, успокойся…

Камерон развязал узел на ее полотенце, тело Диди обдало прохладой.

— Да ты само произведение искусства, мисс О’Фланаган, — ровно и чувственно произнес Кам, внимательно рассматривая ее.

Диди подумала, что такой самоуверенный тон он использует с женщинами постоянно. Однако было что-то уязвимое в его взгляде; то же выражение Диди заметила в тот вечер в дамском туалете.

Протянув руку, он провел пальцем по ее шее, вокруг напряженного соска левой груди, затем — правой.

Ее разгоряченное тело разрывалось от невыносимого напряжения. Ей казалось несказанно чувственным стоять обнаженной перед одетым Камероном. Еще несколько секунд такой сладостной пытки — и она сойдет с ума.

— Успокоиться? — с трудом выдавила Диди. — Прямо сейчас это произведение искусства может не выдержать.

Его мрачное выражение лица немедленно сменилось улыбкой.

— Даже так?

Она подошла к нему и ткнула его рукой в грудь:

— Произведением искусства необходимо серьезно заняться немедленно.

Прижавшись к Камерону всем телом, Диди дотронулась ладонью до его брюк.

Чувственная улыбка Кама померкла; от прикосновения Диди он вздрогнул и издал нечто среднее между рычанием и стоном.

Подхватив девушку на руки, он уложил ее в центр кровати. Затаив дыхание, Диди наблюдала за тем, как он спешно раздевается. Обнаженный, чрезвычайно возбужденный Камерон больше не был похож на утонченного горожанина. Он превратился в первобытного самца.

Через несколько мгновений, с помощью поцелуев и ласк Камерона, Диди погрузилась в мир чувственных наслаждений. Обладая внешностью невинного эльфа, она оказалась раскрепощенной и умелой любовницей.

Глядя на истомившуюся от ласк Диди, Камерон задался вопросом, что же произошло у нее с бывшим парнем. Он отмахнулся от этой мысли, но не смог унять беспокойное, незнакомое ощущение. Неужели ревность? Вряд ли.

Одно он знал наверняка: Диди не похожа ни на одну его прежнюю подружку.

Несколько часов спустя, когда первые лучи окрасили облака в пурпурный цвет, Кам смотрел на золотистые ресницы спящей Диди. Она была прекрасна не только на пике страсти, но и во время отдыха. Если бы Камерон мог запечатлеть ее образ в мозгу, затем перекачать его в компьютер и заказать известному живописцу портрет Диди, полотно можно было бы выставлять в самых престижных художественных галереях мира.

Вот она вздохнула, уткнулась в подушку, и ее губ коснулась едва заметная улыбка, словно в счастливом сне. Оба лежали, закрывшись одеялом до пояса. Камерон видел груди Диди, освещаемые утренним светом. Не удержавшись, он осторожно подул на них, отчего они покрылись мурашками.

Камерон снова ощутил желание. Но, взглянув на часы, он понял, что заняться любовью не удастся. Сегодня в офисе ему предстоит ранняя встреча, а перед уходом хочется поговорить с Диди.

Наклонившись, он потерся губами о ее губы.

— Проснись, Диди.

Плывущая по волнам удовольствий Диди услышала сквозь сон низкий голос, и воспоминания о событиях прошлой ночи разбудили ее.

Она провела ночь в постели Камерона Блэка.

— Доброе утро, — тихо сказал Кам.

Никогда еще она не видела столь волнующую картину, при виде которой просто слюнки текли: улыбающееся, покрытое щетиной лицо Камерона.

— Доброе утро. — Внезапно застыдившись своей наготы, Диди натянула одеяло до подбородка, затем пригладила торчащие в разные стороны пряди волос и села. — Который час?

— Половина седьмого. Нам нужно кое-что обсудить, фея.

— Я собиралась заняться тем же. Фея? Почему ты меня так называешь?

— Потому что это красиво. — Камерон поцеловал ее в нос. — И сладко. — Он уткнулся носом в ее шею. — И это было лучшее, что я мог придумать за очень короткий срок. Нам нужно разработать сценарий до того, как мы встретимся с леди-драконом.

— Может, сначала выпьем кофе?

— Нет. Твоя сестра способна рыскать по квартире, отыскивая предлог, чтобы выставить меня отсюда.

— Более вероятно, что она захочет застать врасплох меня, — возразила Диди. — Она уверена, что мы притворяемся.

Его брови взлетели вверх.

— После такого представления прошлой ночью?

Ее щеки покраснели. Вот именно, это было всего лишь представление. Хотя Камерон показал ей такие вершины блаженства, о которых она даже не догадывалась… Но сейчас не время думать об этом.

— Зачем ей заставать тебя врасплох, Диди? — тихо поинтересовался он.

— Моя семья… — Она обхватила себя руками. Жаль, что на ней нет халата, который избавил бы ее от ощущения уязвимости. Но она не вылезет из постели нагишом. — Мои родители… богаты, моя старшая сестра замужем за… напыщенным ослом, владельцем нескольких роскошных яхт. Я всегда была изгоем. Ты видел Веронику: высокая, элегантная, уравновешенная, утонченная. Как и мои родители. Они сразу же разочаровались во мне. Я должна была играть на фортепиано, изучать кучу иностранных языков. А мне хотелось шить одежду из шелковых и парчовых портьер мамы, учиться искусству оригами и заниматься творчеством. После окончания школы я пару лет провела за границей. Но затем родители сказали, что, если я не поступлю в университет, мне придется рассчитывать на себя. Поэтому я нашла меблированную квартиру в бедном районе и стала работать в кафе. Следующие несколько лет я перебивалась случайными заработками. Приходилось даже раскладывать товары на полках в супермаркете и помогать на кухне.

— И однажды ты встретила парня, который испортил тебе жизнь.

Диди вздохнула, уставившись в потолок:

— Я думала, он серьезный человек. Выяснилось, что у него была невеста. Вот почему я не хочу никаких серьезных отношений. — Диди не могла оставаться в Сиднее. С этим городом было связано слишком много болезненных воспоминаний о разбитом сердце и унижении. — Я решила отправиться в Мельбурн, чтобы начать все сначала. Своим родителям я сказала, что получила работу в престижной галерее, а в придачу у меня роскошная квартира.

Камерон обнял ее. Девушка продолжила:

— Узнав правду, Вероника станет злорадствовать. Я не могу ей этого позволить. Тем более у меня появилась возможность похвастаться твоим пентхаусом. Извини, что действовала у тебя за спиной.

Он поцеловал ее в макушку.

— Как ты собираешься дурачить ее сегодня?

— Продолжу притворяться, что мы с тобой… вместе.

— Любовники, — уточнил Камерон. — И это больше не притворство.

— Да. До тех пор, пока она не уедет, — закончила Диди и покраснела, поскольку ее тело напомнило о том, что произошедшее между ними не было притворством.