В коровнике раздались мычание, грохот и истошный вой, потом из ворот появилась туша супермутанта, волочившего корову с разорванным брюхом, из которого тянулись толстые серые кишки.

Животное было еще живым, когда монстр приступил к трапезе. Рядом с ним ждали своей очереди двое его сопровождающих: свита.

Рассматривая тварей, я начал понимать, как мне повезло, что столкнулся с псевдокабаном, а не с кем-то из этих. Даже один из свиты супера уже оказался бы неодолимым противником для меня, вооруженного пистолетом с маломощными пулями и уменьшенной навеской пороха в патронах.

Охотницы проявили себя в тот момент, когда супермутант наелся, сожрав половину немаленькой коровьей туши, и отвалил в сторону. К мясу мгновение спустя рванули мелкие и забыли обо всем на свете, погрузив свои уродливые бошки в требуху.

Сначала я увидел, как сильно дернулся супер, как его спина буквально взорвалась костяными осколками, черной кровью и кусочками плоти. И только секунду спустя после этого до меня донесся едва слышимый хлопок выстрела.

Мутант, почти упавший на землю, быстро вскочил на ноги и встал чуть ли не на цыпочки, настолько вытянулся вверх. И тут же рухнул на землю после второй пули, попавшей в уголок челюсти с левой стороны головы.

Третью пулю стрелок всадил по дергающемуся телу на земле точно в затылок, где выступала небольшая серо-коричневая шишка в два моих кулака размером.

И только сейчас отвлеклись от трапезы свитские, заметившие, что супер попал в переделку.

Первый только успел оставить в покое мясо и подняться в полный рост, как пуля попала ему в лицо. От мощного удара голова твари запрокинулась назад. Получив такой смачный «поцелуй», монстр отлетел к стене коровника и там забился в судорогах.

Второй с места прыгнул на крышу коровника, разнес несколько кусков шифера и с трудом устоял на стропилах. Всего лишь пару мгновений балансировал, ловя равновесие, чтобы сделать второй прыжок и оказаться на другой стороне коровника. Но этих мгновений хватило снайперу, чтобы вогнать пулю ему в шею, в основание черепа. Тварь после этого рухнула на крышу и с громким треском лопающегося шифера и ломаемых досок упала внутрь коровника.

И опять супер поднялся с земли. На этот раз решил передвигаться на четвереньках. Двигался быстро, но стрелок на крыше четырехэтажки оказался немного быстрее. Две пули с ничтожной паузой попали в шею и голову, выбивая фонтанчики крови, плоти и костей.

Все – конец.

Супермутант свалился в траву и больше уже не поднялся. Только ноги быстро-быстро дергались, срывая дерн пластами. В стороне, у стены коровника, почти так же билась в агонии вторая тварь. А из самого коровника несся слитный рев ужаса обезумевших животных, потом раздался какой-то хруст и стук и следом сквозь разломанные супером ворота на улицу вылетели несколько черно-белых буренок с пятнами крови на боках.

Смотреть дальше мне расхотелось. Да и смысла больше не было – охота закончилась полной победой охотниц. Для себя же я уяснил, что против таких тварей нужна пушка с великанским калибром, и при этом тихая, чтобы успеть сделать несколько выстрелов и остаться незамеченным, плюс не раскрыть себя на всю округу грохотом выстрелов, поразив одну цель и наведя на себя десяток.

И еще одно – охотиться на таких тварей мне даже не стоит и думать, не мой уровень. Пока не мой.

***

Чтобы свести к нулю все риски встречи с тварями, я забрался в такую глушь, что попросту заблудился. Пытался ориентироваться по солнцу, но не силен в этом и лишь с закатом определился со сторонами света. К этому времени у меня кишка на кишку шла войной, сообщая окрестным зарослям громким рыком о желании хоть чего-то съестного получить внутрь.

Дважды выходил на поляны с какими-то ягодами, красными с плоской косточкой и водянистыми. С каждой поляны собрал по литру, никак не меньше, но чувство голода не утолил ни на грамм. Вот жажда не мучила совсем благодаря множеству ручейков и ключей в лесу. Считай в каждом овражке или бочажке из-под земли сочилась вода.

Лес закончился на берегу неширокой речки с быстрым течением. Здесь я отмылся, как смог простирал одежду и обзавелся чуть более действенным оружием, чем имел. До этого держал при себе метровую дубинку из сломанного молодого деревца. А теперь сделал кистень из кремниевого окатыша с дыркой в середине, шнурка от штанов убиенного сектанта и короткой прочной палки в качестве рукоятки. Каменное било было размером в полтора моих кулака, а весь кистень, в длину от камня до кончика рукоятки, сантиметров девяносто.

Несколько раз взмахнул новым оружием, ударил по дереву и решил, что сойдет, чтобы навестить один из маленьких кластеров – деревню или поселок, а там разжиться чем-то более стоящим. Пусть не ружьем, но топор или вилы, да та же коса, перевязанная лезвием вперед, вполне сгодится.

Но ружье все же лучше.

Ночевал в глубокой яме-выворотне, оставшейся от упавшего могучего дуба. Подстелил охапку веток, накидал в округе побольше ломкого хвороста для примитивной сигнализации и завалился спать.

Несмотря на голод, отрубился очень быстро и проспал без сновидений до самого рассвета. Только утренняя прохлада и густой туман со стороны речки, заползший в мою берлогу, заставили проснуться, иначе спал бы да спал.

Никакого завтрака, моциона и гигиены – глаза открыл, потянулся с хрустом, потом взял в руку кистень и торопливо, чтобы согреться, потопал вперед.

Еще до полудня речушка, вдоль которой я шел, привела меня к небольшой деревушке с покосившимися старыми домами. Среди трех десятков построек только четыре выделялись в лучшую сторону, остальные, казалось, были ровесниками революции. У некоторых домов бревна в срубе сгнили настолько, что из них сыпалась труха. Крыши покрыты таким старым шифером, что он был черен, как смола, и сильно зарос мхом. Окна крошечные для сбережения тепла, по размерам чуть больше, чем современные форточки.

При взгляде на это поселение у меня появились сомнения, что я смогу тут разжиться огнестрельным оружием. Разве только у какого-то деда на сеновале под полом обрез «смерть председателю» спрятан.

Первым навестил самый богатый и новый дом, построенный из клееного бруса. Участок рядом с ним был обнесен забором из металлических пластин, выкрашенных темно-красной краской. Никаких грядок с огурцами, помидорами и прочими деревенскими дарами я не нашел, почти вся территория была засажена газонной травкой. Вместо яблонь и слив с вишнями росли кусты можжевельника, туи и карликовые сосны.

По дорожке из тротуарной плитки дошел до входной двери, на которой была наклеена блестящая пластинка с надписью «Чере-Паха». Судя по массивности и толщине стального листа, окрашенного молотковой коричневой краской, производитель подразумевал, что прочность пластинки сравнима с панцирем животного.

Для успокоения совести я подергал за ручку, убедился, что дверь заблокирована замком, и направился вокруг дома, высматривая удобное место для проникновения. На первом этаже везде стояли решетки, ажурные и тонкие, поставленные больше для красоты, чем для защиты. Но даже такая преграда была для меня неодолима без мало-мальского инструмента.