Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алекс повернулась к ответчице:
— Как себя чувствует рыбка?
Миссис Каллоуэй улыбнулась.
— Прекрасно, — ответила она. — Я назвала ее Авария.
Уголком глаза Алекс заметила, как в зал суда вошел судебный пристав и шепотом обратился к секретарю, а тот посмотрел на Алекс и кивнул. Потом секретарь нацарапала что-то на клочке бумаги, и пристав подошел к судье.
«В Стерлинг Хай стреляли», — прочла она.
Алекс окаменела: «Джози».
— Заседание суда переносится, — прошептала она и затем побежала.
Джон Эберхард стиснул зубы и собрал все свои силы, чтобы продвинуться еще на дюйм вперед. Он ничего не видел из-за крови, заливающей лицо, а левая половина тела его не слушалась. Он еще ничего и не слышал — в ушах до сих пор звенело после выстрелов. Тем не менее, ему удалось проползти из коридора на верхнем этаже, где Питер Хьютон его подстрелил, в комнату, где хранились материалы для изобразительного искусства.
Он вспомнил о тренировках, когда тренер заставлял их кататься от ворот до ворот все быстрее и быстрее, пока игроки не начинали хватать ртом воздух и плевать на лед. Он подумал о том, что даже когда человеку кажется, будто сил совсем не осталось, всегда находится еще немного. Он продвинулся еще на шаг, упираясь локтями в пол.
Добравшись до металлических полок, где хранились глина, краски, бусины и проволока, Джон попытался принять вертикальное положение, но голова взорвалась ослепляющей болью. Несколько минут спустя — или, может, часов? — сознание к нему вернулось. Он не знал, было ли уже безопасно выглядывать из комнаты. Лежа неподвижно на спине, он ощутил прохладное движение на своем лице. Ветер. Воздух, проходящий через трещину в оконной раме.
Окно.
Джон вспомнил Кортни Игнатио: как она сидела напротив него за столом в столовой, когда стеклянная стена за ее спиной взорвалась. А на ее груди распускался цветок, алый, словно мак. Он вспомнил, как сотни криков одновременно слились в мощный гул. Вспомнил, как учителя высовывали головы из классных комнат, словно суслики, и выражения их лиц, когда они слышали выстрелы.
Джон подтянулся, схватившись за полки одной рукой, борясь со звоном в ушах, говорившим, что он сейчас опять потеряет сознание. Когда он выпрямился, прислонившись к металлической раме, его колотило крупной дрожью. Перед глазами все плыло, поэтому, когда он взял банку с краской, чтобы ее швырнуть, ему пришлось выбирать одно из двух окон.
Посыпалось стекло. Перегнувшись через раму, он видел пожарные машины и автомобили «скорой помощи». Видел корреспондентов и родителей, напирающих на ленту, огораживающую двор. Группки плачущих учащихся. Покалеченные тела, сложенные, словно железнодорожные шпалы, на снегу. И бригады «скорой помощи», выносившие новые тела.
— Помогите, — попытался закричать Джон Эберхард, но не смог произнести это слово. Он не смог бы произнести ни «Эй!», ни даже собственное имя.
— Эй! — крикнул кто-то. — Там наверху мальчик!
Уже рыдая, Джон попытался махнуть рукой, но она не слушалась.
Люди начали показывать на него руками.
— Стой спокойно! — крикнул пожарный, и Джон попробовал кивнуть. Но его тело ему уже не принадлежало, и прежде, чем он понял, что происходит, это незаметное движение лишило его равновесия, и он упал на бетон двумя этажами ниже.
Диана Левен, два года назад бросившая работу помощника генерального прокурора в Бостоне, чтобы работать в отделе, который был немного добрее и благороднее, вошла в спортзал школы Стерлинг Хай и остановилась рядом с телом мальчика, упавшего прямо на штрафной линии после выстрела в шею. Поскрипывали туфли полицейских, которые фотографировали, собирали гильзы, складывали их в пластиковые пакетики для вещественных доказательств. Командовал ими Патрик Дюшарм.
Диана посмотрела на колоссальное количество вещественных доказательств — одежда, оружие, брызги крови, гильзы, брошенные сумки, потерянные кроссовки — и поняла, что огромная работа предстоит не только ей.
— Что нам уже известно?
— Мы полагаем, что стрелял один человек. Мы его заде ли, — ответил Патрик. — Мы не можем с уверенностью сказать, был ли еще кто-то замешан. В здании уже безопасно.
— Сколько погибших?
— Точно известно о десяти.
Диана кивнула.
— Раненых?
— Еще не знаем. Здесь работают все машины «скорой помощи» из северного Нью Гемпшира.
— Чем я могу помочь?
Патрик повернулся к ней.
— Выступите и избавьтесь от камер.
Она повернулась, чтобы уйти, но Патрик схватил ее за локоть.
— Хотите, чтобы я с ним поговорил?
— Со стрелявшим?
Патрик кивнул.
— Возможно, это наша единственная возможность поговорить с ним, пока у него нет адвоката. Если вам кажется, что здесь ваше присутствие уже не обязательно, поговорите.
Диана быстро вышла из спортзала и спустилась вниз, осторожно обходя места, где предстояло работать полицейским и медикам. Как только она вышла на улицу, ее окружили представители прессы и вопросы посыпались со всех сторон.
— Сколько жертв? Назовите имена погибших. Кто стрелял?
— Почему?
Диана набрала побольше воздуха и поправила свои темные волосы. Эту часть своей работы — разговаривать с корреспондентами — она любила меньше всего. Несмотря на то что фургоны подъезжали в течение всего дня, сейчас здесь были только местные представители прессы — корреспонденты CBS, ABC и FOX.[8]Нужно было воспользоваться преимуществом своего поля, пока была такая возможность.
— Меня зовут Диана Левел. Я из генеральной прокуратуры. Мы пока не можем предоставить какую-либо информацию, поскольку ведется следствие, но мы обещаем, что сообщим вам подробности, как только будет такая возможность. Сейчас же я могу вам сообщить, что сегодня утром в школе Стерлинг Хай была стрельба. Мы еще не можем точно сказать, кто стрелял и сколько их было. Один человек арестован. Официальных обвинений еще не выдвигали.
Один репортер протиснулся вперед.
— Сколько детей погибло?
— У нас еще нет такой информации.
— Сколько раненых?
— У нас еще нет такой информации, — повторила Диана. — Мы будем держать вас в курсе.
— Какие обвинения будут выдвинуты? — выкрикнул другой журналист.
— Что вы можете сказать родителям, которые хотят узнать, живы ли их дети?
Диана сжала губы и приготовилась пройти сквозь толпу.
— Спасибо, — сказала она, не ответив на вопрос.