На пол я в этот раз не упала, хотя тряхнуло основательно. Будто молнию пропустили от кончиков пальцев до макушки. И чувство какое-то неприятное появилось, но я его отмела – не до него сейчас.

– Н-да… – потрясенно прошептала я, приглаживая вставшие дыбом волосы.

И добавила, рассматривая исписанные аккуратным почерком страницы:

– Ого!

Колечко-ключ – как я и предполагала, почувствовав знакомую силу – оказалось ведьминым. То есть эта Владислава каким-то образом кольцо… потеряла? Отдала? Оставила в Дубках? Кстати, мне самой такое только через год полагалось, и то если экзамены все сдам. Кольца, настроенные на природную силу и хранящие ауру хозяйки, у нас вручали уже после диплома. Не любили маги, когда неопытные ведьмы такие артефакты носили.

А потом я решила не тратить время зря и начала читать, заедая все пирогом, который Добронрава принесла.

– Ну все, я пошел, – позвал Лихо от двери, а я подняла глаза от Книги, моргнула несколько раз и щелкнула пальцами. Нет, милый друг, теперь ты никуда не пойдешь.

Про Владиславу он ведь мне ничего так и не рассказал, зато она в Книге, как в дневнике, много понаписала! И про то, как они с Лихо камень с его родовой силой со дна болот доставали, и как они пытались эту силу из камня вытащить, и даже про жертвоприношения упомянуть не забыла. Сначала кровь животных, потом и человеческая жертва была, да не один раз. А на сладкое у них нежить сильная в заключении сидела. Вот почему они водяного схватили: если и был в лесу кто равный лешему по силе, то только он. На этом записи обрывались – видно, в тот момент ведьма и ретировалась спешно, с магом нашим схлестнувшись.

– Ты чего, – обиделся замерший на пороге Лихо, разглядывая мое перекошенное лицо. – Я почти ничего там не съел! Только окорок немножко. Жалко тебе? Пусти!

И я вдруг отчетливо увидела, как понемногу рвутся нити моего заклинания. Захлопала глазами удивленно, на Лихо посмотрела. Это что это с моим колдовством делается?

– А что происходит вообще? – заволновался он, поводя плечами и скидывая остатки стазиса.

Ах так? Снял-таки! Я рассердилась и сделала то, что умею лучше всего: руки в стороны развела и зашептала заклинание. На самом деле руки можно в стороны не разводить, но я как начала, так теперь остановиться не могу. Привычка.

– Не надо! – закричал Лихо, что-то подозревая. – Не буду больше твои запасы потрошить! Не злись!

Я сбилась от неожиданности – какие запасы? Моргнула, и выпал из заклинания целый огромный кусок текста.

– Ой, – опустила руки.

– Да твою ж, – грустно ответил мне валяющийся на полу Лихо, поджимая длинный русалочий хвост.

Хвост у него, правда, чудесный получился – гладкий, изумрудный. Не зря я столько времени у водяного в гостях провела, знала толк в рыбьей красоте.

– Сам виноват, – устало села я на лавку. – Теперь поговорим?

– Хорошо! Не буду больше в твой погреб без спросу ходить, – прижимая руку к груди, ответил мне Лихо. – Обещаю! Мир? Теперь обратно сделай мне ноги, пожалуйста.

А я вздохнула глубоко, Книгу к себе пододвинула и зачитала вслух:

«Как сила лиховского рода из Черного камня потечет, перво-наперво нужно убить всех магов в округе, чтобы в Ковене раньше времени не узнали, далее – нейтрализовать ведьм, живущих поблизости…»

Парень шумно сглотнул.

– Нейтрализовать – это как? – наклонила я голову. – Силу выпить?

Он нахмурился, отползая от меня в сторону двери. И зашептал что-то. Видно, убрать проклятие пытался. Я даже улыбнулась краем губ – я ж сама порой не знала, как такие, случайные, заклятия снять. Ну, пусть пробует.

И позвала лешего. Надо было ему сразу, конечно, про Лихо рассказать. Но что уж теперь.

Глава 5

– За хвост держи! – рычал Бурьян.

А я тяжело дышала, утирая рукавом пот со лба.

– Да держу я, держу, он же, гад такой, скользкий!

– Кто гад? – вклинился Лихо.

– Догадайся.

Хотела едко ответить, а получилось жалко. Устала я вусмерть. А все почему? Я всхлипнула и уронила хвост на землю. Лихо взвыл, я вздохнула и распрямилась, потирая заломившую поясницу. Леший только языком поцокал, опуская всего остального Лихо на траву.

– Знаешь, если б ты меньше ел, возможно, был бы полегче, – села я рядом. Ноги, признаться, держать уже отказывались.

– Знаешь, если бы ты, прежде чем колдовать, думала, ничего бы этого не произошло, – отвернулся Лихо.

– Знаешь… – начала я, но тут громко топнул леший, и я виновато замолчала.

– Ну-ка оба цыц! – пророкотал Бурьян и добавил тише: – Иногда мне кажется, что уйти на покой – это все, что остается, когда в твоем лесу начинает хозяйничать молодая ведьма.

Я осторожно погладила его по сучковатой руке, когда он сел на траву рядом и подпер ладонью щеку. Даже Лихо притих и лежал, хвост поджав, хотя его заткнуть – это надо постараться. Видно, тоже понял, что палку перегнул. Да и вообще его судьба сейчас на волоске висела.

Бурьян, когда по зову моему в избу пришел – долго молчал. Молчал, когда я бодро начала рассказывать, как Лихо ко мне в гости приходил, как в подпол спускался, а избушка ему это позволяла. Молчал, когда я виновато поведала, что пожалела парня, а он – нежить болотная – решил воспользоваться ситуацией. Молчал, хмурясь, когда я кольцо показывала и Книгу ему зачитывать начала. И вот когда я, уставшая, на скамейку села, как треснул по столу ладонью! Как подскочила посуда, звякнув, и я вскочила следом за ней!

А потом почти прорычал:

– Ты, ведьма, чем думала, когда от меня Лихо болотное скрывала? Неужто совсем мозгов нет?

Я голову в плечи вжала, с Лихом переглядываясь. Он, кажется, тоже оробел.

– А кольцо? – продолжал Бурьян. – Ты совсем ненормальная? что ли? Откуда, ты думаешь, оно тебе в руки попало? Случайность, да? Где такие случайности бывают?

Последнюю фразу он почти проорал. Поэтому я не стала его перебивать. У меня, если честно, такие случайности по три раза на дню, но сообщать об этом лешему сейчас бы было очень некстати.

– Скорее всего, это Владислава нарочно… – раздалось из угла.

– Молчать! – рявкнул леший, и мы с Лихом еще сильнее сжались, переглядываясь.

Бурьян глаза закрыл и замолчал надолго. Я и заскучать успела, и даже проголодаться, поглядывая на тарелку с пирогом, стоящую на столе. От удара лешего с пирога полотенечко сползло, открывая румяный пирожиный бок. А я всегда, когда волнуюсь, есть хочу. Посмотрела на замершего наставника и