Я замялась. Страшно даже представить столь мощное и жестокое существо, независимо от того, зверь это или человек.

— Надо покормить малыша, — вздохнула я. — Идите, ваше сиятельство, за молоком.

— И как вы его собрались поить?

— Ну… вы же вроде как его собрат, должны лучше меня знать тонкости взращивания потомства.

— Я, как вы могли заметить, яйца не откладываю. Всевышний миловал. Так что ничем помочь не могу.

Дейзи, стоявшая до этого в углу и молча слушавшая весь разговор, решила тихо скрыться, но паркетная доска под ее туфелькой предательски скрипнула, и мы с графом дружно обернулись.

— Я… я не буду его кормить, — пропищала она. — А вдруг он меня сожрет?

— Когда вырастет, обязательно сожрет! — гаркнула я. — Немедля беги на кухню, ставь кастрюлю на плиту, вскипяти молоко, найди бутылку и какой-нибудь лоскуток, и чтобы чистый был! Я проверю.

— Слушаюсь, миледи. — Девушка сделала книксен и быстро выскользнула за дверь.

— А вы, ваше сиятельство, может, оденетесь, а то вы меня конфузите, — пробурчала я. — Слуги, чего доброго, могут всяких фривольных гадостей про нас подумать.

— Я вас смущаю? — Самодовольная улыбочка засияла на лице хозяина дома. — В таком случае и вам не мешало бы накинуть на себя что-то поверх коротенькой соблазнительной сорочки. Не то чтобы мне не нравилось, напротив, мне определенно импонирует ваш выбор белья, но, признаюсь, это отвлекает.

Я моментально вспыхнула. Краска стыда алым цветом окрасила щеки и скатилась бурыми пятнами на шею и грудь. На всякий случай я встала за спинку кресла, пытаясь скрыться от обжигающего взгляда.

— Встретимся внизу, — только и смогла вымолвить я.

— Хорошо, — согласился граф.

Только когда он покинул спальню, я наконец смогла выдохнуть.

На кухне оказалось многолюдно. Заспанные слуги столпились возле стола и бурно что-то обсуждали. Как только я переступила порог, несколько пар любопытных глаз буквально впились в меня взглядами, стараясь рассмотреть золотую альвэну. Я ревниво попыталась прикрыть малыша, но он ерзал в моих руках, и тонкая газовая ткань все время сползала.

Позади послышались шаги, и в помещение вошел граф, который тут же всех разогнал и сделал выговор Дейзи за излишнюю болтливость.

— Простите, я не знала, что это секрет, — оправдывалась девушка, снимая с плиты ковшик с кипящим молоком. — Вот, нагрела для животинки, только я поить его не буду. Боязно, вдруг кусаться станет.

— Тебе никто и не позволит, — пробурчала я.

— Свободна, — мрачно проговорил Брайан и самолично перелил молоко в бутылку.

— Дайте мне, — отобрала я у лорда еду для дракончика. — Ой, горячо!

— Ждите, когда остынет.

— Может, хватит командовать?

— По-моему, единственный командир тут вы. — Дракон улыбнулся такой обворожительной улыбкой, что сердце замерло…

Я уселась в кресло-качалку, стоявшее в углу, и принялась гипнотизировать взглядом молоко. Ну, когда же оно остынет? Граф стоял рядом. Он хоть и успел накинуть на плечи сюртук, но без рубашки, и теперь шесть идеальных кубиков под загорелой кожей маячили перед моим носом.

Постаралась выбросить из головы всякие глупости и обратила свой взор на дракошу. К сожалению, ничего из нашей затеи не вышло. Малыш громко фыркнул, сделал несколько глотков и выплюнул все на Брайана.

— Вы ему не нравитесь, — заявила я.

— Может, попробуем мясо? — предложил граф.

— Мясо?! Но… он же маленький.

— Маленький дракон, а вы обращаетесь с ним как с котенком.

Граф достал из кастрюли большой кусок мяса и, порезав на части, попытался запихнуть малышу в пасть, за что вновь получил смачный плевок в лоб. Зато у меня из рук дракончик взял немножко и тут же проглотил. Наевшись вдоволь, он сразу затих и успокоился.

— Поэтому они и вымерли, — заявил его сиятельство. — Слишком привередливы.

— Вас ведь считают последним из драконов… Тоже… привередливы?

— Возможно, — не стал спорить граф. — Большую часть перевертышей истребили во время войны. Мой прадед был в числе немногих, кто уцелел и вернулся с поля боя героем. Правда, помимо орденов его «наградили» еще и ранами, от которых он скончался вскоре после рождения дедушки.

— Того самого? — тихо уточнила я. — Гуляки и дебошира, жена которого прокляла супружескую спальню?

— Леди Мейбл де Отерон, — ухмыльнулся граф. — Жаль, что я ее почти не знал. Бабуля запомнилась мне невероятно красивой, дерзкой и острой на язык женщиной.

Дракошка в моих руках уснул, тесно прижавшись к животу. Я чувствовал его тепло. Ровное дыхание крохи приятно холодило кожу запястья.

— Ваш отец тоже унаследовал дар предков?

— Да, он был драконом, как и много поколений до него. Но это скорее проклятие, чем дар…

— Вы так говорите, будто не рады быть таким… — Я пыталась подобрать подходящее слово.

— Каким? — Граф внимательно посмотрел на меня.

— Большим и сильным…

— Зверем? — подсказал Брайан. — Хотя я родился человеком, драконья магия едва не убила мою мать. Она с трудом пережила роды и с тех пор наотрез отказалась впускать в свою спальню отца. Он очень любил ее и смирился с таким положением дел. Однажды я стоял и смотрел в окно, не мог оторвать глаз от полной луны на фоне чернильного неба. Вдруг огромная черная тень закрыла луну на мгновение, а на следующее утро пришла весть, что отец погиб.

— Мне очень жаль, — вздохнула я.

В воспоминаниях вспыхнула обжигающая волна боли, которая накрыла меня после известия о смерти родителей. Мне казалось, что я не смогу больше жить без них, но ради брата пришлось спрятать свое горе глубоко в душе. Правда, иногда оно все же просачивается острыми иглами в сердце, заставляя его кровоточить.

— После смерти отца мы переехали с матерью в столицу. Вскоре она вышла замуж, родила Мэарин, а я предпочел вернуться в поместье. Несколько лет запустения сказались на старом особняке, он почти полностью зарос пылью и плесенью. Некоторое время я жил один, без слуг и… без родных.

— Сколько вам было лет?

— Думаю, около двенадцати.

— И матушка спокойно вас отпустила?

— Сомневаюсь, что в первые дни она заметила мое отсутствие. — Горькая улыбка тронула его губы.

— Так вы сбежали из дома? — ахнула я.

— У нас с лордом Андервудом были некоторые разногласия, в конечном итоге я отказался возвращаться в столицу, и мы решили, что для всех будет лучше, если я останусь здесь.

— Но как ребенок может жить один? Кто вам стирал, готовил?