Морг располагался неподалеку от Сенной площади. На треснувшей табличке, висящей у входа, было написано: «Городской морг №8». Я постучала. Дверь открыл какой-то тип. В руке он держал бутерброд с вареной колбасой.

– Это морг №8? – уверенно спросила я.

– Ну.

– А вы кто? Сторож?!

– Ну.

– Вам из школы не звонили?

– Из школы? – Он озадаченно почесал себя чуть пониже спины. – Нет, не звонили.

– Значит, позвонят. В нашей школе работает кружок «Юный сыщик». Руководит кружком суперопер Григорий Молодцов. Слыхали о таком?

– Ну.

– Так вот, каждый член кружка обязан испытать себя на смелость. Пойти ночью в морг и осмотреть тело убитого. Ведь юные сыщики ничего не должны бояться. Верно?!

– Ну.

– Да что «ну»?! Вот я и пришла себя испытывать. Показывайте, где у вас тут убитые.

Сторож откусил от бутерброда порядочный кусок и начал медленно жевать.

– Нужно по журналу смотреть.

– Так посмотрите.

Мы прошли в маленькую каморку, где стояли стол, стул, топчан и телик. На столе лежала замусоленная тетрадь; видимо, это и был журнал.

Сторож поискал глазами, куда бы деть бутерброд.

– Девочка, хочешь бутербродик? – протянул он мне надкусанную булку с колбасой.

– Спасибо, дядя, я уже сыта по горло. Вон, собачку угостите. Она не откажется.

– Гаф-гаф! – подтвердил мои слова Гафчик.

Сторож кинул ему бутер и принялся листать тетрадь.

– Я в детстве тоже себя испытывал, – неожиданно ударился он в воспоминания. – Для закалки воли убил и съел крысу.

– И как, вкусная была?

– Ну не курица, конечно. Но есть можно… Вот, – ткнул он пальцем в тетрадь. – Повезло тебе, девочка. Есть один убитый. Сегодня доставили. Фамилия – Немухин. Лежит в тринадцатом ящике.

«Бедный Немухин, – вздохнув, подумала я, – надо же, сыграл не просто в ящик, а в ящик под номером тринадцать».

Мы спустились в полуподвальное помещение. Сторож выдвинул из стены тринадцатый ящик.

В ящике никого не было.

– Вот елы-палы, – снова почесал он себя ниже спины. – Где труп-то?

– А вы ящики не перепутали?

– Ничего я не перепутал. Вот елы-палы! Сам же покойник не мог уйти?

Мои мысли понеслись наперегонки, словно гоночные автомобили. Выходит, тело похитили. Но кто?.. И с какой целью?.. Загадка.

– Гафчик! – позвала я.

Пес был тут как тут.

– Гаф!

Я дала ему понюхать немухинский мобильник.

– Ищи, Гафч, ищи!

Гафчик, будто заправская ищейка, заводил носом по полу. И вдруг резко рванул к выходу. Я за ним. Мы выскочили на улицу, перебежали дорогу и остановились у большого куста сирени.

Я наклонилась и увидела свежие следы машинного масла на асфальте. Все ясно. Здесь недавно стояла машина. Значит, тело Немухина вынесли из морга, погрузили в тачку и увезли.

Интересно, кому понадобился бессловесный труп?

– Гаф-гаф-гаф! – раздался возбужденный лай.

– Ты что-то нашел, Гафч?

Гафчик поднял с земли небольшой предмет и подбежал ко мне. В зубах он сжимал мой мобильник. Видно, когда тело Немухина волокли к машине, трубка выпала из его кармана.

Самое смешное, что телефон… звонил.

Я забрала у Гафча трубку и поднесла к уху.

– Слушаю!

– Привет, птичка-синичка, – раздался в трубке то ли мужской, то ли женский голос. Это еще кто?..

– Вы кому звоните? – спросила я.

– Тебе, птичка, тебе…

– По-моему, вы не туда попали.

– Да нет, как раз туда.

«Кто это может быть?..» – лихорадочно соображала я.

– А вы кто? – прямо спросила я.

– Скоро узнаешь.

– Слушайте, что вам надо?! Звоните среди ночи в чужую квартиру…

– Ха-ха-ха! – послышался в трубке визгливый смех. – Ты отлично знаешь, птичка, что я звоню не в квартиру, а на мобильный телефон.

Так, понятно. Значит, ему (или ей) известно, что мой московский номер переадресован на мобильник. Может, это кто-нибудь из секретной службы? Но тогда зачем играть в кошки-мышки?

– Извините, – сказала я, – мне завтра рано вставать в школу. До свидания.

– Хватит валять дурака, Мухина! – с угрозой произнес писклявый голос. – Пора открыть карты. Твое досье из архива «Д» похищено мной! Ясно, птичка?! – Куда уж яснее…

– Я знаю о твоем таланте суперагента, – продолжал голос. – Настал час использовать этот талант по назначению.

– Ничего у вас не получится, дяденька, – презрительно ответила я. – Или кто вы там – тетенька?! Я для вас и пальцем не шевельну. Так что зря старались, воруя мое досье.

В трубке снова зазвучал визгливый смех.

– Ха-ха-ха… Ну ты меня насмешила, Мухина. А теперь я тебя насмешу. Посмотри на свое левое плечо.

– Что? – не поняла я.

– Посмотри на левое плечо, – повторил голос.

– Чего я там не видела?

– Посмотри, птичка, посмотри.

Я спустила с плеча куртку и посмотрела. На коже четко выделялось… черное пятно.

У меня аж дыхание перехватило.

– Алло! Алло! – закричала я в трубку.

– Убедилась, птичка?

– Что все это значит?!

– Ты обречена, птичка. Помнишь официантку из Дансинг-холла?..

– Какую еще официантку?!

И тут я вспомнила!

Да, да, официантка. Мы сидели с Володькой в баре; было душно, и я сняла куртку, оставшись в одной маечке. К столу подошла официантка, наклонилась и оцарапала мне плечо ремешком своих часиков. Я еще тогда подумала: странный у нее какой-то ремешок: весь утыкан маленькими острыми шипами.

– Да, помню, – сказала я.

– Через царапину в твою кровь попал смертоносный яд. Действует он весьма своеобразно. Сначала у тебя начнут выпадать волосы, потом зубы, затем ногти… Ты слышишь меня, птичка?

Я потрясенно молчала.

– …Отвалятся пальцы, за пальцами – руки, уши, нос и, наконец, голова. Ты развалишься на части, птичка. Понятно?

– Да, – чуть слышно пролепетала я.

У меня прямо ноги от страха подкосились. Я опустилась на мокрый асфальт.