За «золотыми» галионами началась настоящая охота. Англичане, французы и вообще всякий интернациональный сброд не могли спокойно смотреть на проплывающие мимо них сокровища Как только по Европе разнесся слух: «Испанцы везут из Нового Света сказочные сокровища!», так желающие поживиться оказались тут как тут. Уже 1497 году один французский пират (имя его осталось неизвестным) заставил Колумба, возвращавшегося из третьего плавания, укрыться на Мадейре. Но о пиратах поговорим несколько позже. А теперь вернемся к поиску путей к азиатским берегам с запада

Первым, кому это удалось сделать, стал Фернан Магеллан. С именем Магеллана связана некоторая загадка Португалец по рождению, долго служивший в войсках Португалии на суше и на море, получивший офицерский чин в индийской компании под командованием д'Альбукерке, неожиданно перешел на службу испанской короне. Что послужило причиной? Недостаточное вознаграждение за службу и раны? (В Марокко, получив ранение ноги, он остался хромым до конца своих дней, и это обстоятельство, возможно, и стало причиной его гибели на Филиппинских островах.)

Что заставило его искать пути к островам Пряностей? Непонимание португальских властей — от добра добра не ищут. Путь вокруг Африки уже был достаточно освоен, и Португалия стала монополистом на рынке пряностей и благовоний. Может быть, благородное желание познать мир? Возможно, все эти причины имели место в той или иной пропорции. Так или иначе, Магеллан предложил Испании свои услуги в поисках новых путей к восточным сокровищам. Испанский король Карлос I заинтересовался предложением португальца Новый Свет, открытый Колумбом, еще не принес желанных богатств. Еще не пришли времена Писарро и Кортеса, и желание подобраться с запада к берегам Азии было вполне понятным Испания, как и вся Европа, жаждала пряностей и прочего, что приносило золото, золото, золото.

Поскольку папская булла от 4 мая 1493 года, разделив мир на две части, отдала восток Португалии, испанцам ничего не оставалось, как искать пути обогащения в западном направлении. Короче, экспедиция Магеллана при поддержке испанского двора стала реальностью, и к лету 1519 года на Севильском рейде уже стояло пять кораблей, готовых отплыть в неведомые дали.

Класс кораблей Магеллана точно не известен, но с большой уверенностью можно предположить, что это были каравеллы. У современного человека размеры этих кораблей вызывают и удивление, и уважение. Самым большим был «Сан-Антонио» вместительностью всего 120 т, следующим — «Тринидад» в 110 т. «Консепсьон» и «Виктория» имели вместительность около 90 т, и совсем маленький «Сант-Яго» — 70 т — водоизмещение речного трамвая. Вызывает невольное уважение отвага моряков, вышедших в океан не вдоль берегов и даже не поперек Атлантики, а в неведомое на столь малых кораблях.

Препятствия начались почти сразу после выхода в плавание. Это было скрытое, а затем и явное противодействие командиров кораблей — испанцев, не желавших подчиняться португальцу. Затем — прямое предательство и мятеж. Надо отдать должное Магеллану — мятеж был подавлен, можно сказать, мастерски. Но неприятности на этом не кончаются — погиб на рифах посланный на разведку «Сант-Яго». Наконец удача улыбнулась морякам — пролив, разделяющий Атлантику и неведомое Южное море, найден. Однако Магеллан получил еще один удар — его покинул вернувшийся в Европу «Сан-Антонио».

Однако впереди лежал новый неведомый морской простор, и его надо было пройти. Здесь Магеллану, можно сказать, повезло. Если в Атлантике и в проливе, впоследствии получившем название Магелланова, корабли испанцев выдержали множество бурь, то новое море их встретило приветливо. С легкой руки Магеллана оно было названо Тихим — Тихим океаном.

Корабли плывут двадцать, тридцать, сто дней. Океан безбрежен. Кончаются запасы воды и еды. Историограф Магеллана, Пигафетта, пишет. «Наконец, дабы не умереть с голоду, мы стали есть куски воловьей кожи, которою с целью предохранить канаты от перетирания, была обшита большая рея. Нам приходилось каждый кусок вывешивать за борт на четыре или пять дней, дабы хоть немного ее размягчить. Лишь после этого мы поджаривали ее на угольях и в таком виде поглощали».

Наконец, в марте 1521 года моряки увидели землю. На этом острове испанцы вошли в некоторый конфликт с аборигенами — те, не имея понятия о собственности и ее неприкосновенности, украли разные вещи с кораблей, в том числе и шлюпку. Высадившийся десант шлюпку вернул, заодно забрал все припасы из хижин туземцев, предварительно постреляв по ним из арбалетов и аркебуз.

17 марта впереди открылся еще остров, за ним второй. Это были Филиппинские острова. Эта новая испанская провинция дольше всех других, из открытых Колумбом и Кортесом, оставалась в руках метрополии. Путь в страну пряностей был открыт, но Магеллану не суждено было стать триумфатором — он погиб во время одной из междоусобных стычек туземцев. Пришлось бросить и два корабля — они пришли в ветхость, и только «Виктория», оправдав свое имя, вернулась в Испанию. Ее привел Делькано.

Из двухсот с лишним человек домой вернулось только восемнадцать. Однако что стоят жизни, если этот последний корабль доставил двадцать шесть тонн пряностей. Стоимость этого груза с лихвой окупила все затраты и гибель четырех кораблей. Испанцам в некотором смысле даже повезло в том, что они удачно прошли через воды, контролируемые португальцами (не считая эпизода у Зеленого Мыса, где в руках португальцев пришлось оставить несколько своих людей и, спешно подняв паруса, уйти в море). В этом плавании, к удивлению, не пригодились пушки (их на кораблях было больше шестидесяти), разве что — для салютов. Успеху экспедиция обязана хорошей ее подготовкой, в первую очередь кораблей. Небольшие каравеллы показали, что они вполне могут выдержать двух- и даже трехгодичное плавание. Это были на то время вполне приличные крейсерские корабли.

Итак, папа римский поделил мир на две части между своими любимыми государствами: Восток — Португалии, Запад — Испании. Это решение святейшего отца было мгновенно оспорено и отвергнуто Франциском I, королем Франции. Во французских портах стали снаряжать корабли для нападения на испанские галионы, желая получить и свою долю в «заморском пироге».

Испанские военные корабли, целые эскадры крейсировали у испанского побережья, прикрывая золотые караваны. Однако французские корабли отходили все дальше в океан, где их перехват был более затруднен. Надо отметить, что с этого времени трудно провести четкую границу между вольным пиратом, капером и рейдером В зависимости от политической ситуации корабли и их капитаны переходили из одной категории в другую. Сути это не меняло — главное, захватить кус пожирнее, и французские корабли, распространяя свою деятельность все дальше к западу, наконец добрались до островов Карибского моря.

В 1555 году Жак де Сора совершил рейд на Гавану и ограбил город, положив тем самым начало кровавой борьбе в этом регионе От французов не отстали и англичане Самым знаменитым из них стал Френсис Дрейк Однако прежде, чем рассказывать о «подвигах» Дрейка и других пиратов, следует ответить на вопрос — как удавалось отдельным кораблям или их небольшим группам успешно действовать против мощного испанского флота, против больших многопушечных галионов.