такие. И его взгляд снова был наполнен той же степенью голода, будто мы и не трахались почти всю ночи напролет и не добавили с утра пораньше. Он медленно и неприкрыто греховно проходился то по моим припухшим губам, то спускался к груди или бедрам и так же не спеша следовал обратно. И несмотря на то, что у меня ломили и болели все мышцы внутри и снаружи, эта неприкрытая ненасытность, откровенно читаемая в его глазах, пробиралась мне под кожу, как будто это были его наглые, повсюду проникающие пальцы. Усталость и пресыщенность, вроде наполнявшая до краев тело, заменялась на новую дрожь зарождающегося желания. Так, словно хотеть этого мужчину должно было стать моим перманентным состоянием. Разумом я с этим не была согласна, но, похоже, моему телу было глубоко начхать на мое согласие. Его больше устраивало руководство сидящего рядом мужчины, а не мои запрещающие реагировать на откровенные провокации директивы. Не желая просто сидеть и тупо плавиться чертовой карамельной лужей под наглыми зеньками Рамзина, я уставилась на него в ответ. В эту игру можно играть вдвоем. Я приклеилась бесстыдным взглядом к его рту, что сейчас доносил до кого-то, наверное, весьма важную информацию, и заметила, как дрогнули ноздри мужчины. Потом нахально прошлась по его телу, неприлично долго задержавшись на ширинке, где тут же стали происходить некие изменения, и вернулась к глазам, посмотрев из-под ресниц и приоткрыв губы.

Рамзин нажал на отбой.

— Не играй со мной в эти игры, Яночка, — хрипло и угрожающе произнес он.

— А иначе что?

— Мы торопимся, но я наплюю на это и попрошу парней припарковаться у обочины и постоять спиной к машине снаружи, пока мы с тобой не закончим. Но мне так казалось, что для тебя и так немного чересчур, и я по доброте душевной хотел дать тебе до вечера передышку. Но если тебе она не нужна…

— Слушай, Рамзин, а ты помереть раньше времени не боишься от чрезмерной половой активности? Сколько тебе лет-то? Тридцать пять, сорок?

На самом деле он не выглядел даже на тридцать. Может, конечно, здоровый образ жизни и все такое. Вообще-то мой отец тоже сильно был озадачен своим здоровьем, но возраст-то никуда не денешь. Хотя, опять же, у моего отца была я. Ходячая катастрофа, и заноза в заднице, которая ежедневно пьет с него кровь литрами по его же заверению. Может, в этом все дело?

— Если опасаешься, что я слишком стар, чтобы удовлетворять твои сексуальные аппетиты, то расслабься. На тебя у меня здоровья хватит более чем.

— Ну да, опять же, фармацевтическая промышленность вам, мужчинам, в помощь. Чудо таблетки всякие.

— Яночка, на тебя у меня стоит круглые сутки и без химических чудес. И, думаю, это довольно надолго.

— Это, типа, мне льстить должно?

— Ты даже не представляешь насколько.

Блин, вот как может так быть, чтобы одновременно хотелось увидеть, как голова этого засранца лопнет, как арбуз, от самодовольства, и в то же время внутри все сворачивается болезненно сладостным комом, когда на секунду представила, если он прямо сейчас воплотит свою угрозу с незапланированной остановкой в жизнь. Так, дорогая, похоже, правы те, кто тебе уже много лет советуют буйную головушку подлечить. Доигралась ты, Яночка.

— Мальчики, и часто вам так приходиться гулять возле машинки, пока босс предается разврату? — переключила я свое внимание на сидящих впереди громил. Но никто на меня не среагировал, и только сука Рамзин нахально ухмыльнулся.

— Они у тебя только по определенной команде говорят? Типа: «Окей, Гугл, скажи, как мне избавиться от одного ходящего при дневном свете похотливого упыря?»

Рамзин нахмурился и открыл рот, но в этот момент опять зазвонил его телефон.

— Ненавижу повторяться, но, видимо, пункт о том, когда тебе можно оскорблять меня, а когда этого делать не стоит, придется напомнить тебе гораздо настойчивее, — сказал Рамзин таким тоном, что пословица «повторение мать учения» как-то сразу утратила свою смысловую нагрузку.

Я отвернулась к окну, потому как дальнейшие гляделки и взаимные уколы, правда, могут плохо кончиться. Моя задача сейчас — добраться куда-нибудь и свалить от этого слегка пугающего мужика в закат.

К тому времени, как Рамзин закончил очередные переговоры, я поняла, что мы находимся уже буквально в паре кварталов от отцовского офиса. И это мне не сказать что понравилось.

— Ты что, не шутил по поводу встречи с моим отцом? — насторожилась я.

— А я в тот момент выглядел веселым?

— Слушай, кончай свои еврейские приколы и ответь мне нормально. Зачем тебе встречаться с моим отцом?

— Я бы, конечно, объяснил тебе все, но ты ведь сама настояла на поездке. Так что прояви терпение и все увидишь сама.

— Иди ты! Я не хотела никуда с тобой ехать. Я просто хотела вернуться домой, ясно?

— Ну, к вопросу о доме данный визит тоже имеет непосредственное отношение.

— Если думаешь, что я стану светиться с тобой на людях, а тем более перед отцом и Гориными, то ты ошибаешься.

— Полагаешь, у тебя есть выбор в этой ситуации, Яночка? Наивная ты чукотская девушка! — зарычал Рамзин, подаваясь вперед. — А фамилию своего женишка несостоявшегося можешь вообще забыть на веки вечные.

— Рамзин, скажи честно, у тебя какой диагноз? А то мне раньше с настоящими психами спать не случалось, вот и хочу запомнить на будущее. Авось пригодится.

Рамзин выбросил вперед руку так стремительно, что я даже вскрикнуть не успела. Жесткие пальцы впились в затылок, и моё лицо через секунду оказалось в миллиметре от физиономии моего любовника, которая сейчас больше походила на маску взбешенного хищника.

— Поверь, в будущем тебе такая информация не пригодится, — прорычал он и обрушил на мои и без того многострадальные губы один из своих карающих поцелуев.

А я, вместо того, чтобы хотя бы укусить, ответила так же жестко, вцепившись ему в волосы и прижимая так, словно он собирался вырваться. Рамзин мгновенно разогрелся до миллиона градусов и задрожал, поджигая и меня. Сдавленно застонав, он втащил меня себе на колени, усаживая поверх куска горячего камня в своих штанах. Я же, совершенно ошалев за считанные секунды и потеряв связь с реальностью, стала тереться об него, не разрывая разносящей все в клочья стихии нашего поцелуя. Бедра мужчины яростно толкались мне навстречу, а руки шарили по телу, забираясь под топ и торопливо расстегивая на мне джинсы. В этот момент с передних сидений раздалось хоть и тактичное, но достаточно громкое покашливание. Рамзин оторвался от меня и уставился абсолютно пьяными глазами, словно силясь понять, что случилось,