Ею. Этой мисс Незнакомкой.

И все-таки его явно куда-то заносит.

— О Господи! Ради всего святого! — услышал он свой голос. — Как, в конце концов, вас зовут?

— Я понимаю, что вы просто жаждете это узнать, — фыркнула она.

— И все-таки? — отрезал он.

— Раньше, чем вы назовете свое?

Он выдохнул полной грудью и подумал, что рассудок определенно изменил ему в этот вечер.

— Это мне кажется, или еще десять минут назад мы с вами разговаривали как цивилизованные, вполне светские люди?

Она открыла рот, чтобы заговорить, но он ей это не позволил.

— Нет-нет, — продолжал он, возможно, слишком поспешно, — это был более чем вежливый разговор. Я мог бы назвать его даже приятным.

Ее взгляд смягчился, но не настолько, чтобы он счел ее послушной — даже и близко это не походило на нечто подобное, но все же она смягчилась.

— Я не должна была просить вас поцеловать меня, — сказала она. — Так не поступают приличные девушки.

Но он обратил внимание на то, что она за это не извинилась. И еще заметил, что он очень этому рад.

— Вы, конечно, понимаете, — тихо продолжала она, — что гораздо важнее мне узнать, кто вы, чем наоборот.

Он опустил глаза на свои руки. Они не были сжаты в кулаки или скрючены в когтистые лапы. Руки обычно выдают людей. Они напрягаются, они трясутся, они вцепляются друг в друга, словно могут каким-то невероятным волшебством спастись от свалившейся на них злой напасти.

Эта девушка крепко вцепилась в ткань своей юбки. Очень крепко. Она нервничала. Однако продолжала держаться с замечательным достоинством. И Себастьян сознавал, что она говорит правду. Она не могла сделать ничего, что погубило бы его репутацию, в то время как он всего лишь неловким или лживым словом мог уничтожить ее судьбу навсегда. Не первый раз в жизни он необычайно порадовался тому, что не родился женщиной. Но, пожалуй, впервые он получил такое яркое и ясное доказательство того, что мужчинам живется гораздо легче.

— Меня зовут Себастьян Грей, — решительно произнес он и коротко, но почтительно поклонился: — Я очень рад познакомиться с вами, мисс…

Но продолжать он не мог, потому что она ахнула, потом побледнела, а затем стала выглядеть просто больной.

— Уверяю вас, — продолжал он, не уверенный, вызван ли его резкий тон шутливостью или необъяснимым волнением, — что моя репутация не настолько беспросветна. Меня пока еще принимают в обществе.

— Я не должна была оказаться здесь с вами, — отчаянным голосом пролепетала она.

— Это мы уже выяснили.

— Себастьян Грей. О, Боже мой! Себастьян Грей!

Он наблюдал с интересом ее реакцию. Даже с некоторым раздражением. Почему, черт возьми, его имя повергло незнакомку в такой душевный трепет?

— Уверяю вас, — произнес он, испытывая досаду от того, что повторяется. Сколько раз за последние минуты он начинал фразу с этих слов! — Поверьте, у меня нет ни малейшего намерения нанести урон вашей репутации. Общение со мной нисколько не навредит вам.

— Нет, разумеется, нет, — промолвила она, и тут же мирный тон ее слов сменился взрывом нервического смеха. — Мы не должны были встречаться, Себастьян Грей.

Она подняла глаза к небу, и он почти ожидал, что она непременно погрозит небесам кулаком.

— Себастьян Грей! — повторила она, не в силах прийти в себя.

— Как я понимаю, вас уже предупреждали обо мне?

— О да! — последовал ее слишком быстрый ответ. А затем она вдруг вернулась с небес на землю и посмотрела ему прямо в глаза. — Мне нужно идти. Немедленно.

— Как мне помнится, я уже говорил вам об этом, — пробормотал он.

Она посмотрела в сторону бокового сада, поморщилась при мысли, что придется пройти мимо влюбленной пары, и сказала себе:

— Пригнуться и напролом!

— Некоторые всю жизнь живут с этим девизом, — с грустной улыбкой произнес он.

Она бросила на него пронзительный взгляд, словно прикидывала, не сошел ли он с ума в эти последние две минуты. Не желая снова извиняться, Себастьян лишь пожал плечами. Наконец он начинал ощущать себя самим собой. Так что вполне имел право не терять присутствия духа.

— А вы? — поинтересовалась она. — Останетесь здесь?

— Сам не знаю. Буду под звездным небом вспоминать нашу встречу. Во всех подробностях.

Она еще раз внимательно посмотрела на него, несколько раз моргнула и повторила, словно убеждая себя:

— Мне нужно идти.

И ушла. Нагнула голову и рванулась вперед.

Так и не назвав ему свое имя.

На следующий день

— Ты сегодня что-то очень тихая, — сказала Луиза.

Аннабел кротко улыбнулась кузине. Вместе с теткой Луизы они выгуливали ее собачку в Гайд-парке. Но леди Косгроув столкнулась с одной из своих многочисленных знакомых, и хотя они продолжали находиться в поле ее зрения, слышать их она не могла.

— Я просто устала, — ответила Аннабел, — мне было трудно уснуть после вчерашнего вечера.

Это не было полной правдой, но при этом не являлось и ложью. Накануне ночью она долго лежала без сна, хотя и с закрытыми глазами.

Она категорически не желала рассматривать потолок. Принципиально! Ибо всегда считала: лежать с открытыми глазами в ожидании сна выглядит большой глупостью.

Однако, как и куда бы она ни смотрела, невозможно было избежать мыслей о вчерашней совершенно невероятной встрече.

Себастьян Грей…

Себастьян Грей!

Эти слова похоронным звоном гремели в ее голове. В списке мужчин, с которыми ей никак не следовало целоваться, он занимал одно из первых мест — наряду с королем, премьер-министром и трубочистом.

И, откровенно говоря, она подозревала, что в этом списке он идет даже впереди трубочиста.

До вчерашнего вечера у Троубриджей она знала не слишком много о Себастьяне Грее. Только что он был наследником лорда Ньюбери и что они с дядей, не выносили друг друга. Но едва разнесся слух, что лорд Ньюбери проявляет к Аннабел матримониальный интерес, как каждый стремился сообщить ей что-то о графе и его племяннике. Ладно, пусть не каждый, потому что большинство светских дам ею не интересовались ни в малейшей степени, но все, кого она знала, торопились поделиться с ней своим мнением.

Он был красавец. (Разумеется, племянник, а не граф.) Он был повесой. (Опять же племянник.)

Он вроде бы не имел никаких денег и проводил массу времени у своих кузенов по материнской линии. (Все это относилось к племяннику, потому что если б она вышла замуж за лорда Ньюбери, и он оказался бы нищим, она просто бы озверела.)