– Мы с Оливией старые знакомые, – сказал он. Он представил их друг другу и сказал: – Выпили кофе у Бейкера, затем она приехала домой и обнаружила, что здесь кто-то побывал.

Зак заметил, что выражение лица Марни изменилось. Она с интересом разглядывала Оливию.

– Понятно, – сказала она наконец. – С вами все в порядке, Оливия? Вы можете переночевать у меня, если вам не хочется оставаться одной дома.

– Благодарю вас, – сказала Оливия. – Но на двери есть засов, так что внутри я буду чувствовать себя в безопасности. А завтра утром первым же делом вызову слесаря.

Марни кивнула:

– Хорошая идея. Ну, пожалуй, мне пора обратно к Брианне.

– Спасибо, что заехали, – поблагодарила Оливия. – Очень мило с вашей стороны.

– Всегда пожалуйста, – сказала Марни, наклоняясь к Заку для поцелуя. Зак отстранился, и недовольный взгляд Марни пронзил его насквозь. – Увидимся завтра, – сказала она, прежде чем запрыгнуть в свою машину.

– Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? – спросил Зак Оливию, которая все еще смотрела вслед удаляющемуся автомобилю.

Она повернулась к нему:

– Разумеется. Еще раз спасибо за поддержку, Зак.

Одному Богу известно, каких усилий ему стоило отвести от нее взгляд. Она была так красива!

– Что ж, тогда до свидания, – сказал он и пошел к машине, его ноги словно налились свинцом.

Подъехав к своему дому, Зак увидел машину Марни, припаркованную на обычном месте. Он поставил пикап с другой стороны и выключил фары. Интересно, что здесь делает Марни? Она ждала его, чтобы узнать, сколько времени он будет ехать до дома? Или ее интересовало, зайдет ли он к Оливии?

Едва Зак успел выключить двигатель, Марни открыла дверцы пикапа и забралась внутрь. Она сняла свой белый пуховик, под которым ничего не оказалось. Зак смотрел на ее огромные полные молочно-белые груди с набухшими розовыми сосками. Он ничего не мог с собой поделать. Он протянул руку и начал ласкать соски. В последнюю минуту ему захотелось взять их в рот.

Сбросив джинсы и крохотные трусики, Марни расстегнула пряжку его ремня, молнию на джинсах и вытащила твердый от возбуждения член. Она встала коленями на сиденье и, обхватив губами член, принялась его сосать.

Зак застонал и закрыл глаза, не в силах сказать Марни «нет», сказать, что у него было столько проблем, что ему нужно побыть одному. Но ее рот двигался вверх и вниз, все мысли улетучились, и Зак был этому несказанно рад. Марни лизала и сосала, ее шелковистые темные волосы щекотали его бедра и живот.

Зак схватил ее за волосы и вновь застонал. Марни принялась усеивать поцелуями его живот, а затем села, прислонившись спиной к дверце со стороны пассажира, пристально посмотрела на Зака и раздвинула ноги. Она потянулась к куртке, лежавшей на полу, вытащила из кармана бутылочку, вылила несколько капель себе на руку и смазала у себя между ног. Машину заполнил сладкий запах клубники. Затем Марни обхватила ладонями лицо Зака и притянула к себе. Он попробовал на вкус сладкое вязкое клубничное масло, которое она нанесла, и принялся лизать и посасывать, пока Марни не начала извиваться и выгибаться. Он дразнил ее клитор, пока она чуть не кончила, Марни любила кончать вместе.

– Я больше не могу, – прошептала она ему на ухо. Она подняла Зака, усадила его обратно на водительское сиденье и села ему на колени, целуя и лаская его. – Войди в меня.

Он уже почти вошел, но она вдруг отстранилась, дразня его грудью, поднося соски почти к самому его рту. Она облизала два его пальца, ввела их внутрь и тут же застонала от наслаждения. Зак принялся жадно сосать ее соски, а Марни наконец скользнула на него и прислонилась спиной к рулю. Она покачивалась на нем вверх-вниз, а затем повернулась, чтобы он мог войти в нее сзади. Зак очень надеялся, что ее огромная грудь не заденет клаксон. Он начал сжимать и мять ее соски, затем схватил Марни за бедра, насадил на себя и принялся опускать и поднимать, пока стоны и крики Марни не стали настолько частыми, что он уже больше не мог сдерживаться.

Наконец она соскользнула с него, надела джинсы и куртку и прошептала на ухо:

– Если тебе это еще понадобится, ты знаешь, где меня найти.

Она вышла, села в свою машину и уехала.

Когда Оливия проснулась, не было и шести. Накануне она подмела в прихожей, вымыла зеркало, а потом четыре раза проверила засов, прежде чем лечь в постель.

Она долго не могла уснуть и все время думала о Заке и дочери. Она никак не могла понять, почему отец так поступил с ней? Какое право он имел играть их жизнями?

Она так разозлилась, что вскочила с постели, намереваясь немедленно уехать, как вдруг вспомнила о Кайле. Она не может бросить дочь, едва узнав о ее существовании.

Она рванула в ванную и посмотрела на себя в зеркало: нет, она не изменилась со вчерашнего дня.

– У меня есть дочь, – сказала Оливия своему отражению. Она выглядела и ощущала себя так же, как всегда. Да и вообще, все было, как всегда. За исключением вопросов, которых у нее теперь было так много. И мыслей, подстерегавших на каждом шагу. Какая у нее дочь? Что собой представляет?

Все эти годы, тринадцать лет они жили порознь. Младенец превратился в ребенка, затем в дошкольника и наверняка начал задавать вопросы, как и все дети. «Где моя мама? Почему у меня нет мамы?»

Будучи ребенком, Оливия много часов провела в размышлениях о том, что ее отец не любит ее и не хочет ее знать. А все эти годы ее собственная дочь жила, считая, что мать ее бросила.

Этими мыслями Оливия довела себя до полного изнеможения.

Как посмел отец так с ней поступить, как он мог? Да как вообще такое возможно? Зачем он сказал, что ее ребенок умер? Зачем он заставил ее пройти через это?

Оливия закрыла глаза и некоторое время пыталась выбросить из головы все эти бесчисленные вопросы, атаковавшие ее. Наконец она решила в последний раз проверить окна и двери, а снова оказавшись в постели, начала думать о Заке. Что он делает сейчас? Поехала ли Марни за ним? Занимаются ли они сейчас любовью?

При одной мысли о том, что Зак может заниматься любовью с другой женщиной, Оливию чуть было не стошнило. «Нет, не думать об этом», – приказала она себе и закрыла глаза с твердым намерением заснуть.

Теперь, когда наступило утро, Оливия чувствовала себя готовой ко всему.

Почему-то из головы не шла Марни. Она, конечно, милая и внимательная, проявляла заботу, пригласив Оливию к себе, но стоит ли принимать на веру ее дружелюбие? Работа в «Глянце» многому научила Оливию, и она привыкла не делать поспешных выводов о людях. Пять лет она имела возможность наблюдать за тем, как ее коллеги лгут друг другу, не меняя выражения лица, так что она была ученая…

Оливия пошла в ванную, чтобы принять душ, а заодно и поразмышлять о том, узнала ли Марни об их отношениях с Заком. Оливии так не показалось. Хотя, судя по всему, знакомство у них довольно тесное.