– Кровь?

Дядя Федор замешкался.

– Наверное, его.

– Вроде бы нету на собаке порезов, – осторожно произнес дядя Вася. – И сам ты не ранен.

– Не знаю я. Говорю, не помню ничего, что было после аварии.

Возникла пауза.

– Значит, напрасно мы с тобой этого типа караулили?

Теперь голос дяди Васи звучал разочарованно.

– Столько ночей подряд на том поле проторчали. Все ждали, когда этот тип завоет. Мой ревматизм меня совсем доконал. А толку ноль!

– Почему? Мы узнали, что это никакое не привидение, не призрак, а вполне себе живой и реальный человек. Зачем-то он каждое полнолуние к нам в Васильки приезжает и на поле за старым садом воет.

– Так сразу и человек. Будто бы у привидений и машины быть не может. Вон целые корабли-призраки по морям плавают.

– Когда я в аварию попал, уже светло было. А при солнечном свете призраки по земле гулять не любят. Ни в автомобилях, ни пешком.

– А-а-а… Ну, так-то оно конечно, – признал правоту приятеля и дядя Вася.

А подслушивающий под окном Саша даже зашатался от изумления. И эти двое туда же! Призрака поймать хотели!

– Какие пройдохи! За нашим привидением охотились!

Выходит, дядя Вася с дядей Федором были отлично осведомлены о волчьем вое, который прошлой ночью слышал Саша. И не померещился он ему. Кто-то и впрямь выл. И старшие мужики тоже захотели выяснить, кто это такой шутник. И следили за ним. А ближе к утру дядя Федор на своем «Мотыльке» попытался преследовать загадочного типа, да потерпел неудачу.

– А дядя Вася каков! Накормил меня старыми баснями, старика какого-то придумал. Удивлялся, что дядя Федор уехал. А сам прекрасно знал, что происходит. Меня за нос водил!

Досадно было сознавать, что какой-то старый забулдыга обвел такого молодого и умного Сашу вокруг пальца.

И все же парень сумел извлечь урок:

– Вперед мне наука, не судить о человеке по первому впечатлению. Дурачком-то прикинуться каждый может.

Саша остался бы и подслушал дальше, но тут из-за туч вышла луна. И в ту же минуту над округой раздался тот самый заунывный вой, который Саша уже слышал вчера. В доме его тоже услышали. Сперва там стало очень тихо, а потом раздался топот ног и на крыльцо вывалились эти двое искателей приключений. Саша увидел их, они увидели Сашу. Последовала немая сцена.

– Ты чего тут отираешься?

– Призрака хочу поймать, – с вызовом ответил парень. – Как и вы!

– Подслушивал? – догадался дядя Вася.

– А как же иначе?!

– Ну, ты и нахал!

Саша мог бы и ответить, но дядя Федор вмешался:

– Не время сейчас спорить друг с другом. Бежим.

Но когда они прибежали на то поле, где Саша уже был вчера, вой переместился и теперь раздавался откуда-то от рыбьих садков. Примчались туда, вой переместился к дому дяди Федора.

– Он нас дурачит!

– Вот зараза!

– Мало ему того, что я из-за него сегодня моего «Мотылька» угробил. Так он опять к нам приперся!

А завывало теперь уже за домом Хлебаковых. Сегодня там в окнах света не было. И людей за целый день не появлялось. Но Саша вдруг вспомнил, что вчера ночью свет у Хлебаковых в окнах был. По крайней мере в одном окне он у них горел.

– Туда! – скомандовал он.

Но когда трое заговорщиков прибежали к нужному месту, вой прекратился. Они обыскали все вокруг, но никаких следов не заметили. Впору и впрямь было подумать о призраке. Но очень уж странно он себя вел. Или призраки всегда такие вредные?

Пока Саша размышлял о характере живущего в Васильках привидения, мужики кумекали о чем-то своем.

А потом дядя Вася спросил у Саши:

– Так ты точно помнишь, что прошлой ночью дома у Хлебаковых кто-то был?

– Свет горел. Не во всем доме, а всего в одной комнате, но горел.

Мужики переглянулись.

– Зайдем? – предложил дядя Федор.

– Поздно уже. Может, они спят.

– Проснутся. Только сдается мне, что нету там никого.

И дядя Федор первым постучал в окно. Никто не отозвался. Дом стоял пустой, темный и тихий. Внезапно Саше сделалось не по себе. Да и Барон начал на кого-то рычать, топорща шерсть на загривке.

– Кто там?

В ответ Барон зарычал еще громче. Присмотревшись, Саша понял, что рычит Барон на черный полиэтиленовый мешок для мусора, битком набитый и забытый во дворе.

– Нет никого. Ложная тревога.

Но дядя Федор уже колотил в дверь. Потом он ее подергал за ручку и с удивлением обнаружил, что дверь открыта.

– Стой! – пытался остановить его приятель. – Чужая же хата.

Дядя Федор лишь отмахнулся:

– Раз открыто, значит, можно!

И вошел внутрь. Поколебавшись, дядя Вася шагнул следом. Потом за ним последовал и Саша. Конечно, ему было страшно, даже очень страшно. Из темных углов к нему тянулись чьи-то тени. Раздавались пугающие зловещие шорохи. И казалось, что чьи-то липкие холодные руки трогают Сашу за лицо, ерошат ему волосы на голове. Но страх длился совсем недолго. Уже через мгновение вспыхнул свет, и все мороки с беззвучными воплями убрались по своим углам.

Саша увидел, что они находятся в самом обыкновенном доме, прямо скажем, небогато украшенном. Тут стояла старенькая мебель, какую частенько свозят в свои загородные домики россияне. На полу лежал цветастый ковер с вытершимся ворсом. Под потолком висела многорожковая люстра, двух плафонов на которой не хватало. В Сашином детстве у них дома тоже была похожая, уже тогда бабушка считала люстру старомодной и мечтала от нее избавиться.

Дядя Федор прошел по дому, ничуть не тревожась тем, что пачкает людям пол своей грязной обувью. В отличие от него, дядя Вася с Сашей разулись и разгуливали по дому в одних носках.

– Зря разулись, – буркнул дядя Федор. – Не очень у них тут чисто. Такие люди… Невесть что может у них на полу валяться. И иголки, и осколки…

И накаркал. Буквально через минуту Саша почувствовал, как в ногу ему впивается что-то острое. Наклонившись, он заметил осколок зеркала, застрявший между половицами и торчащий из щели наподобие хищного зуба.

– Разбить зеркало – дурная примета, – мрачно произнес дядя Федор. – Теперь кто-нибудь обязательно умрет.

– Тьфу-тьфу! – испугался дядя Вася. – Типун тебе на язык! Скажешь такое! Когда я на стекольной фабрике работал, у нас этого боя знаешь сколько было? И ничего, никто не помирал! Как нога, парень?

Саша пошевелил ногой. Она еще побаливала, и наступать на нее было неприятно. Но крови из ранки вышло совсем немного. Толстый носок уберег ногу от серьезной травмы. Кожа на пятке была поцарапана лишь самую малость, и две крохотные капельки быстро подсохли.