— Не придет сегодня? — Марилла помрачнела. — Он ведь не заболел, а, милочка? Пел говорит, что в яслях свирепствует какой-то грипп. Больны половина детей и треть персонала. — Она драматически вздохнула. — И Пел осталась на вторую смену. Естественно.

— Естественно.

Энн ухмыльнулась. Пел постоянно находила предлоги, чтобы работать две смены. Марилла строила теории (с надеждой), что во второй смене у нее любовный интерес. Энн втайне считала, что склонность Мариллы все драматизировать просто угнетает ее тихую и недемонстративную дочь.

— Шан совершенно здоров, — сказала Энн. — Его отец приехал погостить, и они побудут вместе.

«Ну вот, — подумала она, — это звучит совершенно разумно».

Марилла откровенно изумилась.

— Его отец! — повторила она, и голос у нее изумленно рванулся вверх. — Отец Шана у тебя в гостях?

Энн чуть нахмурилась.

— А это запрещено законом?

— Не глупи, милочка. Просто… конечно, он сказочно богат. Безусловно, за Эр Томом не замечено было проблем с наличными, и одежда у него была явно ручной работы — идеально подогнана к его стройной фигуре. Однако куртка на нем чаще всего была сильно поношена, даже потрепана — кожа на ощупь напоминала шелк.

— А почему это? — спросила она, сама услышав, насколько резко звучит ее голос. — Почему он должен быть сказочно богат?

Марилла воззрилась на нее, а потом картинно пожала плечами.

— Ну, понимаешь… Все считают, что лиадийцы обязательно богаты. Все эти кантры. И торговые маршруты. И, конечно, кланы. Старинные состояния, масса ценных бумаг. Не то чтобы это, — закончила она, — меня как-то касалось. «А вот это верно, — раздраженно подумала Энн и тотчас устыдилась. — Это же Марилла! — напомнила она себе. — Просто очередной спектакль».

— Рилли, мне пора. Занятия.

— Ладно, милочка. Позвонишь мне и расскажешь о своих планах.

Экран погас.

«О моих планах? — подумала Энн, собирая материалы для экзамена по курсу «Введение в сравнительную лингвистику». — О каких планах?»

Во время перерыва она ввалилась в свой кабинет, чтобы отдохнуть около часа, стараясь не уронить пачку почты, последние работы по лиадийской литературе и одноразовую пластиковую кружку с супом из автомата.

Бросив классные работы на поднос с неразобранными бумагами, установленный около двери, она села за свой стол, сняла крышку с кружки и начала просматривать почту.

Объявление о заседании кафедры — еще одно? Она вздохнула. Уведомление инспектора о крайнем сроке аттестации. Предупреждение о том, что в течение первой недели каникул Исследовательский центр будет закрыт. Просьба прислать программу на следующий семестр. Открытка от производителей «Смешай и Составь» Шана, предлагающая превратить его модель в нечто, называемое «Доскобучем». И…

По ее пальцам пробежал ток: грубый бежевый конверт с красной печатью «Центр Связи», рядом с которым ее имя, написанное печатными буквами в углу, казалось крохотным.

Письмо, полученное по лучу! Она улыбнулась и схватила конверт, поспешно ломая печать. Письмо по лучу означало либо весточку от ее брата Ричарда, либо письмо от Почтенного Доктора Джин Дела йо-Керы из Университета Лиад, в Солсинтре.

Письмо выскользнуло из конверта — один тонкий хрустящий листок. Значит, от Ричарда, решила она, разворачивая лист. Письма Доктора йо-Керы были длинными — множество страниц научных поисков, ответов на вопросы, которые задала Энн, вновь возникшие вопросы, вопросы, которые следовало рассмотреть заново, пояснения и выкладки…

Она не сразу поняла, что письмо все-таки не от Ричарда.

Еще какое-то время понадобилось для того, чтобы усвоить сообщение, изложенное в нескольких строчках четкого, строгого земного, которое послала… послала Специалист по Лингвистике Друсил тел-Бана, подписавшаяся словом «коллега».

Коллега тел-Бана просила у профессора Дэвис прощения за вторжение в ее дела и дурное известие, которое, по необходимости, будет сопровождать это недостойное нарушение ее покоя.

Почтенный Доктор йо-Кера, наставник и друг самой тел-Бана, умер, и записи, относящиеся к его последним исследованиям, находятся в беспорядке. Коллега тел-Бана знает, что эта работа во многом — если не целиком — базируется на изящном исследовании профессора Дэвис, подкрепленном некой перепиской.

«Именно по этой причине, зная богатство Ваших идей и глубину учености, я умоляю Вас приехать на Лиад и оказать мне помощь в восстановлении этой работы. Эта работа должна была стать итогом всей деятельности Джин Дела — так он сам говорил мне, — и он уподобил вашу работу мерцающему факелу, который осветил ему дорогу без темных мест».

Дальше шла ее подпись и дата, аккуратно переведенная на общий календарь: 23 день 1360 года по Стандартному календарю.

Энн откинулась на спинку кресла: слова расплывались, теряя смысл.

Доктор йо-Кера умер? Трудно было поверить, что смерть человека, с которым она никогда лично не встречалась, который существовал только как механически переданные слова на шероховатой желтой бумаге, вызовет у нее чувство столь глубокой потери.

В коридоре прозвенел звонок, предупреждающий о том, что через десять минут начнется новое занятие. Ей надо будет проводить экзамен. Она неловко сложила письмо Друсил тел-Бана и спрятала его в карман. Собрав книжечки с экзаменационными материалами по специальности «Сравнительная лингвистика», механически сверилась с расписанием. Правильно.

Прозвенел сигнал пятиминутной готовности, и она вышла из кабинета, заботливо заперев за собой дверь и оставив суп из автомата остывать в непрочной пластиковой кружке.

Делм любого клана, действуя в интересах клана, обычно называется именем самого клана: «Гвайар приказал то-то и то-то»…

Еще большую путаницу вносит то, что предполагается, будто любая личность с меланти хорошо разбирается в лиадийской геральдике. Это открывает широкие возможности для двусмысленностей и других шуток. «Клетка для кроликов» будет обозначать в целом всех членов Клана Иксин, чей клановый знак представляет собой стилизованного кролика на фоне встающей луны. Корвал, чей запоминающийся знак Дерева и Дракона является, наверное, самым известным клановым знаком среди не-лиадийцев, получил сомнительную честь принадлежать драконьему роду. И замечание «Дракон поднял крыло» следует понимать как предостережение.

Из «Путеводителя по Лиад для землянина»

Шан принял поездку в экипаже со спокойным добродушием, которое, казалось, было его главным свойством. Он устроился на чересчур большом сиденье рядом с Эр Томом, стянул с головы шапку и объявил:

— Джерзи. Квартал Ц. Ц. Три. Семь. Пять. Два. А. Четыре. Девять. Ц.

Пальцы Эр Тома застыли над простым пультом экипажа, и он изумленно повернулся к ребенку, который продолжил: