Что же делать? Если я сейчас уеду, это будет выглядеть странно. Даже подозрительно. И в дороге куда больше вероятностей навлечь на себя беду, если теперь я, как мне только что сообщили, отмечена смертью. Да и девочек оставлять не хотелось – сердце у меня за них болело.

– Ее полное название Канцелярия тайных и розыскных дел, – продолжал собеседник, не подозревая о моих душевных терзаниях. – Может, слышали? Хотя откуда бы, вы ведь иностранка.

– И всего лишь простая гувернантка, – добавила я. Его надменность и звучащая в голосе снисходительность ничуть мне льстили, однако были мне на руку. Будет лучше, если он абсолютно ни в чем меня не заподозрит.

– Не такая уж простая, миз Лоренц, – отозвался мужчина, и я вздрогнула. – Я говорю о вашей магии. Но к этому вопросу мы еще вернемся, а пока оставлю вас. Отдыхайте и набирайтесь сил, они вам пригодятся. И не забудьте, о чем я вам говорил.

– И захотела бы, не забыла, – пробормотала я. – До свидания, лорд Винтергарден! И спасибо… – добавила негромко, но он услышал и, кивнув в ответ, вышел из комнаты.

Я вновь попыталась приподняться и обессиленно откинулась на подушки. Брат леди Милтон прав – я все еще слишком слаба. Знала бы матушка, с чем мне придется здесь столкнуться, наверняка, презрев все свои суеверия, согласилась бы, чтобы я выдавала себя за вдову!

Но сейчас было уже поздно об этом думать. На то, чтобы сочинить новую легенду, потребовалось бы время. Да и вернуться домой я пока не могла. Возможно, мне действительно безопаснее оставаться в поместье в элхорнской глубинке. Однако после того, что я узнала от мага, это вызывало глубокие сомнения.

Мысли путались, теснясь в голове, мешали заснуть, несмотря на усталость и позднее время. Спустя примерно полчаса я все-таки заставила себя встать с постели, умылась прохладной водой, сменила испачканное платье на ночную рубашку. Глядя на пятна крови на ткани, подумала, что едва ли захочу снова его надеть. Меня передергивало от одних воспоминаний о минувшем вечере – то предчувствие беды, всепоглощающий страх, нагретый металл дверной ручки…

Наверное, я действительно до конца жизни всего этого не забуду.

Мне вспомнилось беспокойство в глазах матушки и господина Ветцеля. Они боялись за меня. Но та опасность, что угрожала мне на родине, была далекой, она не успела дотянуться до меня. А та, с которой я соприкоснулась в этом доме, оставила на мне свой след. Отметила.

Доминик Винтергарден сказал, что я не спасла бы Милтонов, если бы даже успела раньше. Может быть, он просто хотел меня этим успокоить? Ведь наверняка понимал, что меня тревожат угрызения совести.

Я все-таки заснула, правда, уже под утро. А вскоре настало время просыпаться. Ко мне пришла Энни – принесла черный креп для того, чтобы обшить им шляпу.

– У вас же нет при себе траурного платья, так ведь, миз?

– Да, спасибо, – отозвалась я. Я действительно не могла подумать, что мне понадобится такого рода одежда. – Что там происходит? Девочки проснулись? Они… уже знают?

– Готовятся к похоронам, что же еще? Леди Глау, как выспалась, так и взялась за дело вместе со своим муженьком, командует. Только подумаю, что они будут тут хозяевами, так дурно делается!

– Почему они? Хотя… да, – вспомнила я. Опекуном ведь может стать кто-то из ближайших родственников Аланны и Кэйти, а Мередит Глау – их тетя, сестра отца. Это и ее родовое гнездо. Так что вполне вероятно, что место хозяйки в поместье в самом деле займет она.

– Барышни уже не спят и все узнали, бедняжки, – вздохнула, вытирая покрасневшие глаза уголком фартука, собеседница. – За день осиротели. Вот ведь как бывает… Я пойду, а вы спускайтесь на завтрак, миз! Дел невпроворот!

Я проводила ее взглядом. Слезы Энни растрогали меня. Несмотря на некоторую грубоватость и временами неприятные мне суждения, горничная оказалась доброй и участливой девушкой. А ее нежелание работать на леди Глау я вполне могла понять и разделить. Едва ли эта преисполненная гордыни особа вообще кому-нибудь в особняке нравилась.

И как только лорд Винтергарден мог встречаться с ней?..

В день похорон шел дождь. Наверное, это звучит чересчур по-книжному, но природа будто плакала вместе с обитателями поместья. С теми, кто провожал в последний путь его хозяев.

Кладбище оказалось небольшим и старым. Энни сказала, что там хоронили всех Милтонов. Аккуратные могилы, каменные надгробия, некоторые из которых украшали с большим мастерством изготовленные статуи, навеки безмолвно застывшие над останками тех, чей покой они охраняли.

Людей пришло много. Большинство из них были мне незнакомы. Я в темном, самом строгом из взятых с собой платьев и обшитой черным крепом шляпе стояла рядом с девочками. Обе с ног до головы были одеты в черное. Обе почти все время молчали – мне даже не верилось, что совсем недавно Аланна была разговорчивой, а малышка Кэйти беззаботно смеялась, играя в саду.

Мой взгляд нашел высокую фигуру Доминика Винтергардена. Он стоял неподалеку от нас, но выглядел полностью погруженным в себя, ничего и никого вокруг не замечая. Однако мне казалось, что это только видимость – на самом деле этот человек внимательно наблюдал за окружающими. Ведь ему совершенно точно было известно, что его сестру и зятя убили. А виновник мог сейчас находиться прямо здесь, среди искренне скорбящих людей!

Я много думала об этом и не могла понять, кому помешали мои наниматели. Если все дело в деньгах и в поместье, тогда их убийца кто-то из родственников. А это только лорд Винтергарден и леди Глау с супругом, больше у Милтонов родни не было.

Я взглянула на Мередит Глау. В траурном наряде и шляпе с густой черной вуалью, она стояла, опираясь на руку мужа. Он хмуро смотрел в сторону, поджав губы.

Оба довольно неприятные люди, но могли ли эти двое оказаться хладнокровными убийцами?..

А Доминик Винтергарден? Он уехал из особняка до того, как произошел взрыв, но это вполне могло оказаться предлогом для того, чтобы снять с себя подозрения. Он маг, и, несомненно, у него имелись возможности достать запрещенный артефакт.

Но мне очень не хотелось верить в его виновность. Я же видела его в ту ночь, когда лорд Винтергарден пришел в мою комнату побеседовать со мной. Его боль была неподдельной, он действительно страдал, потеряв близких!

Целестина Уэстон с отцом тоже была на похоронах. Ее изящной фигурке и светлым локонам очень шло черное. Она подошла выразить свои соболезнования родным покойных, и ее затянутая в кружевную перчатку рука коснулась ладони Доминика Винтергардена.

Мне тут же вспомнились слова Энни, когда мы с ней наблюдали за танцующими. Неужели он действительно женится на этой молодой леди? Целестина подходит ему – она молода, богата, благородного происхождения. А любовь… Нужна ли она кому-нибудь в этом мире, есть ли вообще или существует только на страницах романов?..

На затянутые черной тканью гробы одна за другой падали белые лилии. Завораживающее зрелище, красивое какой-то жуткой красотой. Я тоже бросила два хрупких цветка, когда мне разрешили подойти. Мысленно обращаясь к тем, кого почти не успела узнать, благодаря за то, что они согласились взять меня на работу и дать приют в своем доме. Прося прощения за обман.