угля и стали, рассматривая объединение Европы как возможность «сообща противостоять давлению Советского Союза»[218].

Однако, с точки зрения эволюции послевоенного либерализма. прежде всего интересны социально-экономические воззрения «независимых». Еще до появления СНИП, во второй половине 40-х годов умеренные получили возможность дать бой «не оправдавшей себя модели экономического развития»[219], предложенной и осуществлявшейся трехпартийным блоком до его распада весной 1947 г. Речь идет о «либеральном повороте»[220]во французской экономической политике, происшедшем осенью 1947 г. Этот вопрос достаточно хорошо изучен французскими учеными, но практически совсем не освещен в отечественной историографии. Как уже отмечалось, в условиях обострения «холодной войны» на международной арене и классовой борьбы внутри страны[221]правительственная коалиция «третьей силы» (СФИО, радикалы, МРП) стала остро нуждаться в поддержке правоцентристских группировок. Чтобы «удержать радикалов и умеренных в правительственном большинстве, социалист Рамадье (председатель Совета министров. – Н.Н.) был вынужден отправить в отставку двух наиболее дирижистски настроенных министров социалистов А. Филипа (министерство экономики) и Танги-Прижана (министерство по делам сельского хозяйства)»[222]. С этого момента вплоть до парламентских выборов 1951 г. министерство финансов постоянно находилось в руках сторонников либеральной ортодоксии: сначала правого радикала Мейера, затем – «независимых» Рейно и Петша, которые, по словам известных французских политологов С. Берстейна и П. Мильза, «успешно навязали стране возврат к рыночной экономике»[223].

В течение 1948–1949 гг. произошел постепенный отход правительства от политики дирижизма, и стал осуществляться курс на возвращение к свободному рынку, либерализацию обмена, свертывание системы социального обеспечения, сокращение дотаций предприятиям государственного сектора и т. д[224]. Министры-либералы разработали реформу налоговой системы с увеличением налогов и тарифов, а также существенно ограничили государственные расходы путем ликвидации в 1948–1949 гг. 110 тыс. мест государственных служащих и уменьшения военных кредитов. Однако добиться ликвидации бюджетного дефицита им так и не удалось, хотя в конце 40-х годов во Франции закончился восстановительный, и в экономике наметилось некоторое оживление[225].

Проблемы бюджетного дефицита, непрекращающаяся инфляция, отставание экономического развития Франции по сравнению с другими европейскими странами вызвали в начале 50-х годов жаркие дебаты в Национальном Собрании. Либерально настроенные политики, в первую очередь «независимые», считали, что только борьба с инфляцией и сокращение государственных расходов приведут к экономической стабилизации[226]. Эту точку зрения разделял и лидер СНИП А. Пинэ, занявший в марте 1952 г. пост председателя Совета министров IV Республики и попытавшийся воплотить в жизнь либеральные идеи своего движения.

* * *

Как же, исходя из доктрины СНИП и заявлений его лидеров, можно охарактеризовать послевоенных «традиционных правых», объединившихся в Национальный центр независимых и крестьян и открыто защищавших либеральные ценности?

Конечно же, либеральные взгляды СНИП отличались от социально-экономических схем умеренных группировок III Республики. Поэтому трудно согласиться с историком В.Н. Чернегой, утверждавших, что «независимые» сохранили в неприкосновенности «принципы экономического либерализма» довоенных умеренных[227]. В новых исторических условиях, когда роль государства неизмеримо возросла, «независимые», оставаясь принципиальными сторонниками свободы предпринимательства и частной инициативы, все же признали возможность и даже целесообразность государственного вмешательства, когда оно шло на пользу частному бизнесу, например в случае передачи в управление государству дорогостоящих, нерентабельных предприятий или предоставления необходимых кредитов. СНИП поддержал и некоторые социальные реформы, но при этом подчеркивал, что выступает только за те преобразования, которые не требуют серьезных государственных затрат и ведут к установлению социального мира как на производстве, так и в масштабах всей страны.

«Независимые» называли себя то «убежденными либералами»[228](слова А. Пинэ), то «традиционными либералами»[229], то «неолибералами»[230]. Так кто же такие «независимые» по сравнению со своими предшественниками? Можно ли их охарактеризовать как неолибералов, исходя из заявлений лидеров СНИП о невозможности возвращения к «архаическому либерализму III Республики», идейно-политических установок и практики государственного управления? Да, если учитывать отступления «независимых» от классических постулатов либерализма и новые условия, в которых развивался послевоенный либерализм. Нет, если сравнить, чего оказалось «больше»: отступлений или верности старым идеям. Одно безусловно – эпоха «классического либерализма» во Франции давно закончилась, ХХ век внес свои коррективы в это идейно-политическое течение, а «независимые» стали своеобразным связующим звеном между либералами III Республики и неолибералами V Республики.

Наумова Н. Н

«Исход»: проблема массового бегства гражданского населения Франции в мае-июне 1940 г.

(В отражении современной историографии)[231]

Поражение Франции летом 1940 г. ни в отечественной, ни тем более во французской историографии не рассматривается как феномен, связанный исключительно с военным крахом Третьей республики в период победоносного наступления Вермахта в мае-июне 1940 г. «Развал», «разгром», «падение», «отравленная атмосфера», «всеобщий хаос»[232]– вот те эпитеты, которые используют историки применительно к событиям, которые развернулись во Франции в летние месяцы 1940 г. и которые включают в себя не только военную катастрофу, переживаемую французской армией, но и еще две крупные социально-политические драмы, непосредственно вытекавшие из нее и сопровождавшие крах «считавшейся самой сильной армии мира»[233]– массовое бегство гражданского населения на юг Франции, подальше от театров военных действий по мере продвижения с северо-востока нацистских армий, и тяжелейший политический кризис, сопутствовавший военному и закончившийся в июле 1940 г. установлением во Франции авторитарного режима Виши во главе с маршалом Петэном, лидером французских коллаборационистов. В центре предлагаемой статьи находятся оценки современных исследователей одной из важных составляющих феномена «поражения Франции» летом 1940 г., названной в исторической научной литературе «исходом»[234].

Историки С. Бернстейн и П. Мильза в своей книге «История Франции в ХХ в.» охарактеризовали «исход» как «бегство потерявшего голову населения на юг, чтобы избежать немецкого окружения», и справедливо назвали его «еще одним аспектом [помимо факта военного поражения армии – Н.Н.] разгрома» Франции[235]. Это беспорядочное массовое бегство усугублялось расстройством железнодорожной системы, загруженностью отступавшими войсками и военной техникой дорог, страшными неконтролируемыми слухами и часто ложными новостями, наконец, все возраставшей паникой от рейдов немецких и итальянских самолетов, которые с непонятной периодичностью и жестокостью беспрепятственно расстреливали несчастных людей, не способных ни укрыться от снарядов, ни обороняться. Французский историк М. Ферро, будучи в это время подростком и участником массового бегства населения на юг, вспоминал: «Июнь 1940-го, дороги Франции… Разгром неописуем, французские армии разбиты или окружены. Париж занят немцами. Министры и правительство эвакуированы и рассеяны; они измотаны и утратили последнюю надежду. Население равнодушно смотрит, как в беспорядке движется отступающая армия. И все это сопровождается бешенным воем несущихся к земле «юнкерсов»…»[236]. Так «битва за Францию» привела к «великому исходу». Эта «индивидуальная миграция» женщин, детей, стариков – пешком, на велосипедах, редко на автомобилях –