— Подруга, которая не хочет быть наказанной на всю оставшуюся жизнь.

— С каких это пор ты стал приверженцем правил? Ты ни разу не увозил Диего домой, когда он тайком уходил с тобой на вечеринку.

Я усмехнулся.

— Ну же, Китти. Ты знаешь правила, ты живешь по ним до сих пор. Только не говори мне, что твой отец отреагировал бы одинаково, если бы узнал, что Диего был на вечеринке всю ночь или если бы это была ты, особенно одетая так, — я указал на ее наряд, заставив ее прикусить губу и отвернуться.

Теперь я понял, почему это называлось «сладкие шестнадцать». Блядь. Мне хотелось, чтобы я не был так чертовски зависим от сладостей, потому что Джемма, без сомнения, была бы самой сладкой вещью, которую я когда-либо пробовал. И я хотел этого вкуса.

Я выпрямился, увеличивая расстояние между нами.

— Садись в машину и отправь Тони сообщение.

Она опустилась на пассажирское сиденье.

— Моя джинсовая куртка и сумочка все еще внутри.

— Я принесу их, а ты останешься здесь, — я захлопнул дверцу и запер машину.

Джемма бросила на меня раздраженный взгляд.

Я повернулся на кроссовках и зашагал обратно в бар. Я заберу ее чертовы вещи, но сначала поговорю с Роджером и Тони. Мик пересек мне дорогу по пути в бар, где Тони бегала вокруг, как обезглавленная курица.

— Эй, куда все подевались? Диего исчез вместе с Дакотой, а потом и ты.

— Не могу остаться. Нашел кого трахнуть, но, возможно, вернусь позже.

Мик закатил глаза.

— Серьезно? Идти куда-то с вами двумя просто шутка.

— Иди найди себе девушку и перестань ныть.

— Как насчет того сумасшедшего из Лос-Анджелеса, разве ты не должен за ним присматривать?

Дерьмо.

— Впереди ведь еще один бой. К тому времени я уже вернусь.

В следующий раз уже мои братья будут играть в няньку для своего сумасшедшего младшего босса.

Я оставил Мика и направился к Тони, которая поморщилась, увидев меня.

— Что я могу тебе предложить? — спросила она, когда я подошел к бару.

— Твой отец, — сказал я, обходя бар.

— Эта территория только для персонала.

Я пристально посмотрел на нее сверху вниз.

— А теперь отведи меня к своему отцу, Антония.

Она повернулась и повела меня через дверь в заднюю комнату.

— Где Джемма?

— В моей машине.

Тони бросила любопытный взгляд через плечо.

— Ты же знаешь, что ей нельзя оставаться наедине с парнями.

— Она так же не должна работать в гребаном баре с дюжиной злобных ублюдков, не так ли?

Тони вспыхнула и обернулась. Она постучала в дверь кабинета отца. Мое терпение было на исходе, поэтому я протянул руку мимо нее и толкнул дверь. Внутри, Роджер оживленно беседовал с Несторе Романо — человеком, за которым я должен был присматривать. Несторе посмотрел в мою сторону, затем просто оставил Роджера стоять и прошел мимо меня, наклонив голову почти несуществующим образом.

— Антония, у меня важный разговор, — сказал он, с ноткой неодобрения в голосе.

— Мне так не показалось, — протянул я. — Несторе, казалось, ужасно заскучал.

Не то чтобы это был необычный случай с сумасшедшим из Лос-Анджелеса.

Роджер одарил меня чуть заметной улыбкой.

— Савио, что я могу для тебя сделать?

— Ты можешь обратить внимание на то, кто работает в твоем чертовом баре.

Роджер нахмурился.

— Антония сегодня занималась обслуживанием.

Я посмотрел ему прямо в лицо.

— Не мое дело, если ты позволяешь своей дочери-подростку скакать вокруг всех этих извращенцев, но тебе лучше обратить внимание на чужих дочерей.

— О чем ты говоришь? — Роджер взглянул на свою дочь, которая, казалось, была занята тем, что уставилась в пол, будто это была самая интересная вещь на свете.

— Я говорю о Джемме Баззоли. Ты знаешь Даниэле и Диего. Они оба не будут счастливы, если узнают, что она стояла за баром, потому что ты не платишь достаточно официанткам.

Лицо Роджера становилось все более красным. Он уже с трудом позволял мне указывать ему, что делать. Он знал меня, когда я был еще маленьким говнюком. Но теперь я веду наши дела вместе с братьями, так что ему лучше взять себя в руки.

— Я не хочу больше видеть Джемму здесь, если только она не будет со мной или со своей семьей, ясно?

Роджер задумчиво прищурился.

— Что тебе вообще до этой девушки? Думал, ты будешь первым, кто оценит новый кусок задницы в баре.

Я схватил его за воротник и ударил по лицу.

— Осторожнее, Роджер, — если бы Тони не смотрела на меня широко раскрытыми от ужаса глазами, я, возможно, обошёлся бы с ним немного жестче. — Этот кусок задницы, о котором ты говоришь, находится под запретом и помни, что она ровесница твоей дочери.

Роджер кивнул.

— Хорошо, хорошо. Я даже не знал, что она здесь. Я прослежу, чтобы она держалась подальше.

Я отпустил его, затем развернулся и ушёл. Внизу, я схватил вещи Джеммы из-за стойки бара. Она обмякла на сиденье, но выпрямилась, как только я сел в машину.

— Ты поговорил с Тони?

— Поговорил.

Я завел мотор, стараясь сосредоточиться на дороге и не обращать внимания на слишком соблазнительную девушку рядом со мной.

— Но ты же не рассказал Диего, верно?

Я усмехнулся.

— Если бы я ему рассказал, сейчас бы он вез тебя домой, а не я.

— Да, — согласилась Джемма с невеселым смешком. — Он бы мне ухо отгрыз. «Что за чепуха творится у тебя в голове?» «Как ты смеешь вести такую фальшивую жизнь?» Бла-бла-бла.

Я отрицательно покачал головой.

— Я серьезно сомневаюсь, что Диего воспользуется мягким словом, чтобы выразить свое неудовольствие, — я искоса взглянул на нее.

Она улыбалась совсем, как Джемма. Незащищенная, честная, но не в том смысле, который должен был сделать ее красивой, хотя она и была такой.

— Он старается не ругаться при мне, но это моя версия событий.

— Чепуха? Ты серьезно? — сказал я. — Что плохого в здоровом слове «херня»?

Джемма вспыхнула, и я понял, что моя формулировка тоже может быть воспринята по-другому.

— Мне не нравится это слово.

— Ты никогда не пробовала, так откуда же тебе знать?

Очевидно, сегодня я был королем двусмысленностей.

Джемма, нахмурившись, посмотрела на свои колени, и я уже начал беспокоиться, что расстроил ее, когда она снова подняла глаза.

— Ты что, клеился ко мне в баре?

Я обдумал свои варианты. Ложь и безопасность от удара по яйцам от Диего, или правда и видеть, как восхитительный румянец Джеммы становится больше.

— Да.

Как и ожидалось, она приобрела более темный