– Вы арестованы согласно закону.

– Нет. Люди здесь очень нервные, как внизу, так и наверху. Я представился им, назвав свою фамилию и профессию – «детектив», и показал даже свою лицензию, на которую никто из них не взял на себя труд взглянуть. Я не говорил, что я полицейский. Я задавал вопросы, они отвечали. А теперь, я думаю, вам самое время извиниться, и покончим с этим.

– Какие вопросы вы задавали?

– Об обстоятельствах, связанных со смертью Присциллы Идз.

– С убийством?

– Если хотите, с убийством.

– Почему?

– Просто меня это заинтересовало.

– И какого же рода этот интерес, позвольте спросить? Вы солгали инспектору Кремеру, заявив ему, что у Вульфа нет клиента. Вы же оказались здесь.

– Я не солгал. У него не было клиента.

– Значит, теперь появился?

– Нет.

– Так почему тогда вы здесь? Что вам надо?

– Я здесь по личным причинам, и мистер Вульф не имеет с этим ничего общего. Я действую по собственному почину.

– Ради всего святого! – Судя по голосу Роуклиффа, его раздражение достигло наивысшего предела. С того места, где я находился, я не мог видеть его лица, но краешком глаза наблюдал за тем, как его рука сжалась в кулак. – Значит, у Вульфа все-таки есть клиент.

Он начал заикаться, что всегда говорило о высшей степени его волнения. Обычно я старался подловить его на этом, но сегодня упустил такую возможность.

– …И такой к-клиент, о котором в-ваш Вульф не осмеливался сказать. И в-вам, очевидно, дано задание прикрыв-вать его, беспардонно заявляя в-всем, будто в-вы здесь по собственному почину. В-ваша наглость…

– Послушайте, лейтенант, – я говорил вполне искренне, – лгать вам для меня всегда было и будет огромным удовольствием, но сейчас я хочу, чтобы вы хорошо поняли и запомнили, что мой интерес в этом деле сугубо личный, как я вам уже сказал, и мистер Вульф не имеет к нему никакого отношения. Если же вы…

– Д-довольно! – Его пальцы сжались еще плотнее и слегка дрожали.

Я прекрасно понимал, что в один прекрасный день он не выдержит и даст выход своему раздражению.

Тогда моя реакция будет полностью зависеть от ситуации. Но я воображал, что смогу разделаться с ним в два счета.

Роуклифф продолжал:

– Этого б-более чем достаточно. Л-ложные показания, сокрытие улик и необходимых сведений, з-затруднение работы официальных органов, в-выдача себя за представителя закона… Арестуйте его, Дойл. Скоро с-сюда придут еще наши люди и помогут с-справиться с ним.

Он говорил вполне серьезно. Я быстро обдумал ситуацию. Несмотря на создавшееся положение, я надеялся не потерять связь с софтдаунской корпорацией, но сложившееся положение отнюдь не способствовало налаживанию контакта. Картина, которой предстояло предстать перед их глазами, когда двое субъектов станут вытягивать меня из-за стола, неизбежно приведя мою одежду в беспорядок, была бы просто ужасной.

Поэтому я быстро поднялся с кресла, встал за его спинку и сказал Дойлу:

– Только, пожалуйста, поосторожнее, я очень боюсь щекотки.

Без четверти шесть того же вечера я сидел на стуле в маленькой комнатушке хорошо знакомого здания на Леонард-стрит. Я устал, был голоден и зол. Если бы я знал, что произойдет через десять секунд, без четырнадцати шесть, мое настроение было бы несколько иным. Но знать этого я не мог. Я пережил много неприятных минут, хотя меня еще не посадили в клетку и даже не держали под стражей. Препровожденный сначала в десятый полицейский участок, где находился кабинет Кремера, я, всеми забытый, просидел там полчаса. В конце концов мне сказали, что, если я хочу видеть инспектора Кремера, они перевезут меня куда-то еще, Я не выразил желания видеть Кремера, но устал от бесплодного сидения, и, когда какой-то тип в форме пригласил меня его сопровождать, я так и сделал.

Он проконвоировал меня к такси и довез до Двести сороковой улицы, поднял на лифте и, вцепившись в мой рукав, долго вел по коридорам. В конце концов, он предложил мне сесть на скамью в какую-то нишу и сел рядом.

Через некоторое время я спросил его, кого мы дожидаемся.

– Слушай, парень, – обрушился на меня мой сопровождающий, – хорошо ли человеку, который слишком много знает?

Я уклонился от прямого ответа:

– С первого взгляда, конечно, нет.

– Верно. Ведь я даже самого малого пустяка не знаю. И лучше не спрашивай меня.

Этот ответ решал дело, и я продолжал смирно сидеть. Какие-то люди шныряли туда-сюда по коридору.

Я так устал, что был вынужден перемещаться по скамье, чтобы хоть немного размять свои уставшие члены.

И тут я увидел проходившего мимо капитана в форме.

– Капитан! – позвал я его.

Он остановился, увидел меня и подошел.

– Капитан, – сказал я, – умоляю вас! Меня зовут Арчи Гудвин. Мой адрес Западная Тридцать пятая улица. Это также и адрес Ниро Вульфа. Если этот сидящий рядом со мной тип не приклеится ко мне, то я не выдержу и могу сбежать. Я прошу вас прислать ко мне фотографа. Мне необходима фотография вот в этих штуковинах, – я поднял свои руки в наручниках, – в качестве улики. Человекообразное существо в двубортном пиджаке по имени Роуклифф заковало меня в кандалы, и я намерен возбудить против него дело за незаконный арест, оскорбление личности и публичное издевательство.

– Я посмотрю, что можно сделать, – сказал капитан, взглянув на меня с симпатией, и ушел.

Конечно, я остановил этого капитана и обратился к нему лишь для того, чтобы немного развлечься, совсем не рассчитывая, что он чем-то поможет мне. Но через некоторое время ко мне подошел сержант и спросил, как мое имя. Я ответил. Он повернулся к моему сопровождающему и спросил:

– Как его зовут?

– Он же сказал вам, сержант.

– Я вас спрашиваю!

– Сам я ничего не знаю, сержант. Но там, в отделе по расследованию убийств, сказали, что его зовут Арчи Гудвин. Так что он сказал вам правду.

Сержант издал далекий от одобрения звук, посмотрел на мои наручники, достал связку ключей, воспользовался одним из них и освободил меня.

Я никогда до этого не видел того капитана, не видел его и позже, я даже не знаю его имени, но если вы когда-нибудь попадете в закуток главного управления с наручниками на руках, ищите капитана лет пятидесяти-пятидесяти пяти, с большом красным носом и двойным подбородком, носящего очки в металлической оправе.

Немного позже пришел с приказом другой сержант, и я был препровожден вниз, на Леонард-стрит, оттуда наверх, в апартаменты районного прокурора, а потом в некую комнату. Там мне было уделено небольшое внимание сыщиком из отдела по расследованию убийств Рэмделом, которого я немного знал, и помощником районного прокурора Мандельбаумом, которого я раньше никогда не видел.