– Я о нем слышал что-то подобное, – сказал Харви, сузивглаза. – У него, видимо, была теория, что если он пойдет напролом, то никто непожалуется, а если и пожалуется, то у него, мол, достаточно мощная поддержка,чтобы все прикрыть.

– Да, конечно. Ты знаешь, как это бывает. Никакая девушка нехочет выдвигать потом обвинения, которые создают ей позорную рекламу. Намноголучше успокоиться и вычеркнуть все… Я знаю, что некоторые мужчины такпоступают, слышала рассказы от девушек. Я всегда думала, что сумею за себяпостоять. Но, боже, Харви, он был силен и, казалось, обезумел. Если бы не егосломанная нога, не знаю, как бы мне удалось… Но мне удалось. Я села в машину ипоехала домой.

– Что потом?

– Я сказала всем, что это случилось около одиннадцати. Насамом деле, думаю, было около часу ночи.

– Почему ты не сказала правду о времени, Карлотта?

– Так было нужно, Харви. Поймешь, когда я все расскажу.

– Ладно. Что же ты расскажешь?

– Мама забеспокоилась обо мне где-то около двух часов ночи.Она заглянула в гараж и увидела, что он пуст. Она говорит, что приблизительно вэто время услышала женский крик со стороны коттеджа Кашинга. И подумала, что яеще там.

– Продолжай, – сказал он хмуро. – Что дальше?

– Она пошла туда и обнаружила Артура Кашинга мертвым. Она впанике вернулась, вбежала в мою комнату и, конечно, была поражена, когдаувидела, что я спокойно сплю в собственной кровати. Ну, я рассказала ей ослучившемся, а она мне в свою очередь… Чего мы не представляли себе, это того,что она оставила следы, которые отчетливо были видны сегодня утром.

– То есть шерифу известно, что она там была?

– Шериф знает, что кто-то из нашего дома там побывал, причемпосле того, как на почве выпал иней. Теперь, Харви, ужасная вещь, которую тыдолжен знать… Помнишь, в последний раз, когда ты здесь был, мы стреляли? Тыпоказывал мне, как держать оружие.

– Да, да, продолжай.

– Ты оставил револьвер здесь, чтобы я моглапопрактиковаться… Я хранила револьвер в машине.

– Боже мой! Кому об этом было известно?

– Мама об этом знала. Она его видела, когда клала туда своиперчатки. Харви, она могла пойти в коттедж Кашинга и… Ну, может быть, что-тослучилось, и она вернулась прямо к машине, вытащила револьвер, вернулась,застрелила его, потом вернулась домой… Но нет… Она не могла этого сделать…Револьвер после убийства бросили в кусты и…

Глаза у Делано сузились.

– А когда же ты пришла домой? На земле уже был иней?

– Да, я заметила, что земля была белой, но дело в том, что япошла прямо домой. Мои следы это подтверждают. Кроме тех следов, что ведут отдома Кашинга к машине, других никаких нет. Несколько машин проехало по дорогеэтим утром, но других следов не было, кроме моих – от автомобиля к нашему дому.

– А что твоя мать говорит о следах?

– Конечно, следы в направлении коттеджа – это следы мамы. Яэто знаю. Она призналась в этом мне, но больше никому. Она сказала, что пошлатуда, услышав женский крик.

– Она сказала об этом полиции?

– Нет. Более того, она и Перри Мейсону не сказала. Вот гдеона попала в ловушку, потому что не представляла, что на заиндевелой почвеостанутся ее следы. Но ты понимаешь, Харви, что если за это ухватиться, тоследствие сможет что-то установить лишь с оговорками, и при рассмотрении уликнельзя будет утверждать, что это были следы мамы.

– Они могли принадлежать и матери, и тебе.

– Да, или это могли быть следы другой женщины; или же этомог быть мужчина в ковбойских сапогах – если у него маленькие ноги. Что моглопомешать женщине подъехать на машине к дому, затем войти в коттедж и выйти,сесть в машину и уехать?

Нахмурившись, он задумался.

– На дороге были следы автомобиля?

– Да, конечно. В воскресное утро там всегда большое движениечерез долину. Знаешь, лыжники, потом было много субботних вечеринок.

– Следы были недостаточно отчетливы для того, чтобы полицияустановила…

– Нет, конечно.

– Они не осматривали обувь твоей матери?

– Они хотели посмотреть, но мама сказала, что у нее оченьмного обуви и ей не хотелось бы, чтобы копались в ее гардеробе. Она отказаласьпускать их в дом без ордера на обыск.

– А что она сделала с туфлями?

– Она хорошенько их вычистила, конечно, но она боялась… Вобщем, она хотела быть полностью уверенной.

– Мне кажется, что твоя мать в весьма сложном положении.Лучше бы ей было рассказать правду.

– Я понимаю, но она стремилась выгородить меня в этом деле.

– Ты действительно так думаешь?

– Харви, я не знаю. Временами мне кажется, что,забеспокоившись обо мне, она отправилась туда и… Артур Кашинг был в ужасномнастроении, когда я ушла. Я это знаю.

– А как с револьвером? Доказано ли, что это орудие убийства?

– Пока нет, но думаю, что это установят.

– Когда они это сделают, то получат достаточно улик, чтобы…

Он вскочил, услышав, как кто-то настойчиво стучит в дверь.

Карлотта повернула к нему побелевшее лицо.

– Посмотри, кто там, – сказал он.

Карлотта открыла дверь и увидела шерифа и трех егопомощников, стоявших на крыльце с мрачным и решительным видом.

– Мне, право, очень жаль, – сказал шериф, – но у меня естьордер на обыск этого помещения. Вот вам копия, мисс Эдриан…

– Это Харви Делано, адвокат, – представила она.

Делано сделал шаг вперед:

– Могу я спросить, шериф, какова цель обыска?

– Мне очень жаль. Косвенные улики говорят за то, чтобы яобыскал этот дом. У меня есть ордер, и этот обыск я намерен провести. Вы можетеознакомиться с ордером, убедитесь, что он составлен правильно. Затем я попрошувас отойти в сторону и ничего не трогать. Вам обоим надо сесть так, чтобы мывас видели. Начнем обыск. Карлотта, ваша мать дома?

– Нет, ее нет.

– Хорошо, ребята, – произнес шериф. – Начинайте.

– Обождите минуту, – сказал Делано. – Я еще не проверилордер.

– Вот он, – хмуро сказал шериф. – Садитесь и проверяйтесколько угодно, но ничего не трогайте, не пытайтесь что-то скрыть и непередвигайтесь по дому. Давайте, ребята, начинайте осмотр.